Перейти к содержимому

27 июля (8 августа)

Михаил Казанцев

Смоленск: Маневры противоборствующих сторон до сражения 4-5 (16–17) августа 1812 г.

<<< К событиям 26 июля (7 августа)

27.7 Барклай отправил Багратиону копии полученных «бумаг» от Платова, согласно которым и донесению Краснова около Рудни и «по ту сторону Поречья» находилось «довольное число неприятельских войск». И поэтому Барклай и не думал выступать до получения подробных донесений, чтобы не подвергнуть свой правый фланг опасности, поскольку враг мог его обойти.

В его следующем отношении говорилось о том, что сегодня следует «остаться в нынешней позиции, дабы совершенно удостовериться о положении неприятеля». И если его левый фланг действительно расположен около Поречья и силен, то войскам надо не продолжать движение к Инково и Надве, а занять совсем иные позиции: 1-й армии – на дороге в Поречье, а 2-й – там, где ранее находилась 1-я29.

27 числа Платов, согласно его рапорту, получив утром известие о движении врага от Лешни по дороге к д. Зарубенки, «двинулся поспешно вперед». В произошедшем затем бою у Молева болота (под Лешней, при Инково) со стороны неприятеля участвовали 2-я легкая кав. дивизия, 24-й легкий пех. полк и, позднее, 14-я легкая кав. бригада (при 6 ор.). Платов в своем рапорте упоминает свои 8 полков (с 1-м Башкирским) и арт. роту, а также 3 гусарских из авангарда П.П. Палена. С ними прибыла также конная арт. полурота. Эти регулярные части вступили в бой позднее, а завершился он, вероятно, около 15-00 «в 5 верстах от Рудни».

По донесению Барклая № 619, Платов действовал по прежде данному предписанию, а враг в этом деле был «совершенно разбит».

На южном крыле 27-го Иловайский 10-й, командуя отрядом Сысоева 3-го, оставил полк Иловайского 11-го у Кузина и затем прибыл в Надву, отправив партии к Лешне и Любавичам. В Надву направился и авангард Васильчикова. Все это соответствовало диспозиции на 27.7.

Отряд Неверовского находился в Красном. Командир его авангарда Оленин доложил Багратиону, что казаки Быхалова 1-го были в Лядах, драгуны – «по сию сторону при самых Лядах», а пехота (егеря) – в 9 верстах оттуда (в Синяках). И в его рапорте также говорилось о показаниях пленного офицера, согласно которым вся армия Наполеона, «кажется, готова к генеральному сражению».

Карпов 2-й со своим отрядом, перейдя сначала к Сырокоренью, форсировал Днепр и стал наблюдать дорогу из Гусиного в Катань. При этом генерал отправил полк Иловайского 11-го в Надву.

Какое же решение принял Барклай окончательно? Об этом он писал Багратиону: «По всем сведениям известно, что неприятель, желая нас заманить более вперед, и бойтить (обойтить?) наш между тем правый фланг; почему, не теряя времени, я решился предположение мое, о котором я писал вашему Сиятельству, в точности исполнить…». И обратился к нему с просьбой «придвинуть» его войска на позицию, занимаемую 1-й армией.

Была составлена новая диспозиция на 27.7 (до 16-00), по которой войска двигались в пункты назначения следующим порядком (см. схему «27 июля (8 августа)»):

1-й кав., 2-й, 4-й пех. корпуса, выступая с 16-00 до 17-30, – в Лаврово;
5-й пех. корпус (в 16-00) – до Стабны;
2-й, 3-й кав., 3-й, 6-й пех. корпуса (с 2-00 до 4-00 28-го) – в Стабну;
авангард Палена:
егерские полки (20-00) – в Дебрицу, конница (2-00) – к Луще.

СХЕМА 27 июля (8 августа)

Правый боковой отряд, командиром которого был назначен И.Л. Шаховской, оставался в Каспле, главная квартира 1-й армии перемещалась в Мощинки, а позицию около Выдры надлежало занять 2-й30.

Причина решения Барклая понятна. Но что именно он узнал о противнике?

30.7 он писал императору: «По полученным сведениям, по показанию пленных и взятых бумаг 27-го числа казаками во время бывшего кавалерийского дела в квартире у генерала Себастиани, которых он в суетах взять не успел, явствует что неприятель, узнав наше намерение напасть всеми силами на Рудню, тотчас потянул большую часть войск своих к Поречью, дабы обойтить правый наш фланг…».

По одному из мнений, изложенному, например, в книге В.И. Харкевича, в тех бумагах оказалось «общее распоряжение по кавалерии». И хотя в нем содержалось «предупреждение из главной квартиры Мюрата быть осторожным ввиду предполагаемого наступления русских», «оно было истолковано, как результат откуда-то полученного сведения» об этом31.

Однако, по воспоминаниям В.И. Левенштерна, эту информацию французы узнали из перехваченного ими письма флигель-адъютанта Любомирского своей матери. И именно вследствие этого из армии затем был выслан ряд не внушавших доверия лиц.

А в своем «Изображении военных действий…» Барклай написал о том «общем распоряжении по кавалерии» следующее: «27 числа нашелся на квартире генерала Себастиани дневной приказ, удостоверивший нас, что неприятель известился о намерении нашем и отступал с умыслом».

Но несколько выше там сказано об обстоятельствах, на основании которых он и принял свое решение: при донесениях об отступлении врага поступила также информация о том, «что вице-король Итальянский находится в Поречье с 4-м корпусом, 1-м резервным кавалерийским и подкрепился кирасирской дивизией под начальством графа Дельзона»32.

В предписании Витгенштейну от 29.7 Барклай писал о тех событиях: «27 числа ген. Платов и г.-м. Пален атаковали неприятеля под Руднею, разбили оного <...>, но в то же время получил я достоверное сведение, что неприятель стягивает силы свои к Поречью, дабы обойти правый наш фланг…».

И, согласно давно появившейся версии, то «достоверное сведение» было получено в ночь с 26 на 27 июля от Ф.Ф. Винцингероде. Но, необходимо заметить, во многих трудах и исследованиях об этом либо не говорится ничего, либо нет ссылок на источники по данной версии.

С другой стороны, в одном из первых отношений Багратиону Барклай написал о донесении Краснова, обнаружившего «по ту сторону Поречья» «довольное число» французских войск. Он не только обратил на это внимание, но и предписал «непременно открыть» их силы там, то есть, посчитав очень важным получить подробные сведения о них. И, по одной из версий, позднее, исполняя это распоряжение, Краснов (менее вероятно, Всеволожский) мог предоставить главнокомандующему новую информацию.

29-го Барклай вновь объяснял Багратиону причины своего решения именно теми обстоятельствами – усилением вражеских войск у Поречья при одновременном их отступлении в других пунктах, подчеркивая, что оно началось еще 25 числа, т.е. прежде атаки на них. Согласно его выводам, план противника заключался в том, чтобы «сперва избегая сражения, не вступать в оное иначе как с выгодной для него позиции», и с этой целью он и действует, «завлекая» русские армии «за собой».

Поэтому накануне он решил оставить передовые войска в прежнем положении, «дабы они продолжительно показывали вид угрожать» атакой, и расположить 1-ю армию на большой Пореченской дороге, откуда можно «с превосходными силами напасть на левый неприятельский фланг, открыть тем коммуникацию с высшею Двиною» и «отрядами обеспечить фланг графа Витгенштейна». А 2-й армии при этом следовало занять «позицию у Выдры», оставив корпус на левом берегу Днепра у Красного.

По его мнению, армии в таком положении – на расстоянии одного марша друг от друга – прикрывали «дорогу в Москву и все пространство между источников Двины и Днепра», а «продовольствие их совершенно обеспечено будет удобностью подвозить оного из Великих Лук, Торопца и Белого». Это давало «несомненные выгоды» и «полную свободу действовать с успехом по обстоятельствам»33.

Барклай сначала поинтересовался мнением Багратиона о своем новом плане действий (который фактически отменял принятый 25 числа). Но он вызвал у князя только возражения, и довольно серьезные. В ответном отношении № 414 он сначала заметил, что «одним нашим вчерашним движением нам невозможно было никак узнать» о силе врага, и прежде было известно о его расположении в разных пунктах, включая Поречье, «но средоточие его сил еще не довольно нами открыто».

И далее писал: «…без дальнейшего движения к его Центру <...> неприятель может легко или атаковать отряд, расположенный в Каспле, и разделить нас вновь, или, обойдя наш левый фланг, истребить обсервационный корпус, расположенный в Красном, которому помочь значащими силами мне чрезвычайно будет трудно, да и не в состоянии, тем более, если в то же время буду и сам я атакован, сие отделит меня от моих припасов».

«Следовательно, мое мнение, прежде нежели занять предлагаемую Вами позицию сделать предположенное покушение на Поречье и самим двинуться против Рудни, по вчерашней диспозиции – неприятель, находящийся в Поречье, будет тогда в самом деле подвержен опасности, и тем скорее отступит к Витебску…».

К этому Багратион добавлял: «…всякая медленность с нашей стороны даст время неприятелю сосредоточить свои силы, где будет ему выгоднее, то нам и нужно двинуться вперед с тем намерением, чтобы узнать цель неприятеля и его, если возможно, предупредить».

То есть, в целом он выступал за осуществление прежнего плана, и без промедления.

Но, получив новую диспозицию, князь уведомил Барклая о выступлении его армии «к данному оной назначению» в ночь на 28-е (1-00). Вместе с тем он вновь обращал внимание на остающийся в такой ситуации «без всякого подкрепления» отряд Неверовского, а также сообщил, что, по последним известиям, враг занимает Чаусы, и «разъезды его стремятся к Мстиславлю, расспрашивая дорогу к Ельне»34.

Удовлетворяя просьбу Багратиона, Барклай решил оставаться с 3-м и 6-м корпусами на прежней позиции до тех пор, пока туда не подойдут передовые войска 2-й армии. Аналогичное предписание он направил также Платову, а далее его казачьему корпусу следовало, «примыкая левым флангом к Инково, тянуться направо и примкнуть в Холме к отряду г.-м. Краснова».

К событиям 28 июля (9 августа)  >>>

Примечания:

29 Сб. Дубровина. Т. 14. Ч. 1. С. 54-55.

30 Там же, С. 56; ВУА. Т. XVII. С. 281.

31 Сб. Дубровина. Т. 14. Ч. 1. С. 22; Харкевич В. И. Указ. соч. С. 9.

32 Барклай де Толли М. Б. Указ. соч. С. 8.

33 ВУА. Т. XVII. С. 163-164; Сб. Дубровина. Т. 14. Ч. 1. С. 24; С. 20-21.

34 Сб. Дубровина. Т. 14. Ч. 1. С. 57-59.

   

Поделиться ссылкой:

 
Наверх