Пауль Хольцхаузен (1860–1926) — нем. писатель и историк, биограф Наполеона, издатель.
Немцы в России в 1812 году. Будни и лишения московского похода
Берлин, 1912.
Paul Holzhausen
Die Deutschen in Rußland 1812. Leben und Leiden auf der moskauer Heerfahrt.
Morawe & Scheffelt Verlag. Berlin 1912.
Под стенами Смоленска
/ с. 40-46 /
Барклаю и Багратиону удалось уже соединиться у Смоленска. Как раз в тот момент, когда французская армия прибыла к городу, входным воротам всей России, "городу Святой Девы", чей эффектный внешний вид глубоко впечатлил всех участвующих в кампании. По многим причинам. Во-первых, это было стремление к битве, «которая воодушевила все сердца, столь пресыщенные пустым изнеможением, что раненым должны были не столько сочувствовать, сколько завидовать». Стремление, которое будет направлено в большей мере к далекому еще кровавому дню под Москвой, но и этой ужасной битве придаст особенный отпечаток.
И было еще что-то другое, взволновавшее впечатлительные души при виде Смоленска - живописный вид возвышавшейся над днепровской долиной крепости с ее многометровой толщины широкими, фланкируемыми с массивных башен стенами, грозными и страшными, чей образ не упускают письма, дневники и мемуары ее созерцателей.
Одно из самых взыскательных описаний города, ценность которого повышает точность сведений, принадлежит перу Генриха фон Брандта: «Смоленск открывался из нашего местоположения живописным видом. - Непосредственно город, верхний, расположен на сильно пересеченной местности более высокого левого берега Днепра, на расстоянии в одну-две тысячи шагов от которого вздымается небольшая возвышенность, охватывающая город дугой. На другой стороне холмы более удалены от берега, но выглядят внушительнее. В долине собственно лежит нижний город, внутри которого обитает промышленный и торговый люд, в то время как верхний город, ниспадающий к Днепру является местом службы чиновников и включает казенные здания. С нашего холма город кажется нам лежащим в котловине, сквозь которую протекает Днепр. Роскошный, кое-где дико разросшийся березняк, значительные ложбины, большие овраги, местами обрывистые, делали подход вплотную к городу в основном затруднительным и ограничивали его лишь несколькими направлениями. Только у самого города облегчалось совместное действие. Два ручья, которые выше и ниже впадают с юга в Днепр по глубоко прорезанным руслам, серьезно затрудняли нападение оттуда и дополняли в некоторой степени городские укрепления. Протяженность самой стены можно принять, пожалуй, не больше 7000 шагов. Из многих старых башен осталось только небольшое число, я насчитал около двадцати, некоторые из них были усилены пушкой, другие вовсе без защиты. Стены около пяти метров толщиной и восьми метров высотой были заняты стрелками, имели на многих участках хорошо сохранившиеся зубцы, а местами также машикули1.
Вдоль стены на участке фронта шло подобие рва, иногда даже с чем-то вроде гласиса, однако рва весьма неглубокого, который люди без труда преодолевали. Севернее и южнее заменяли его вышеупомянутые овраги. Стена прижималась к Днепру; некоторые проломы стены были закрыты незначительными земляными укреплениями. Эти проломы, должно быть, появились еще во время последней осады из-за подрыва минами. Несколько ворот обеспечивали коммуникацию, однако кроме них имелись и другие сообщения, поскольку было видно прибытие и убытие отрядов, которые не проходили сквозь ворота.»
Наполеон решил атаковать город. Он предвидел - не обойдется без горьких потерь. В этом полководец был многократно упрекаем, еще и потому, что он не перешел Днепр выше Смоленска, пытаясь охватить левое крыло русских. Также его обвиняли в том, что он не напал решительно уже 16-го, пока объединение соперничающих армий только совершалось, в то время как старую крепость должен был защищать лишь поспешно переброшенный к Смоленску корпус Раевского. Критики всегда сильны задним умом, и если последний посыл можно признать правомерным, в отношении другой вины должно заметить, что, вследствие известного нам состояния кавалерии и недостатка шпионов и разведчиков, броды, имеющиеся на реке выше города, были обнаружены слишком поздно и могли быть использованы только на следующий день.
Итак, ничего иного не осталось кроме атаки по фронту, и в ней с немецкой стороны особенное участие приняли вюртембержцы, с корпусом Нея стоявшие на левом фланге армии.
Полковник фон Штокмайер, возглавлявший 3-ю (легкую) бригаду и командовавший вюртембергским авангардом, ярко рассказывает об этом в своих воспоминаниях: «17 августа в 7 часов утра неприятель поддерживал оживленную канонаду из Смоленска и атаковал наш левый фланг, составленный из бригады фон Коха, из-за чего я должен был идти с легкой бригадой для его поддержки и вскоре после этого со 2-м егерским батальоном фон Шайдемантеля успешно отбросил врага снова в форштадт, после чего бой закончился к полудню без больших потерь. Теперь в час пополудни ко мне прибыл маршал Ней и приказал немедля наступать бригадой и прогнать неприятеля из форштадта Стасная2 на левобережье Днепра и занять этот пригород до валов Смоленска, в то время как император Наполеон атаковал по всей линии. Теперь я передал мой батальон в авангард и двинулся вперед в перекрестный огонь с трех направлений. После нескольких залпов я предпринял штурм форштадта и скоро, взяв некоторое число пленных, уже преследовал убегающего врага до самых стен Смоленска. В момент, когда я прошел вперед вплотную к городской стене, принц Карл цу Гогенлоэ-Кирхберг с полком №2 герцога Вильгельма прибыл в мое распоряжение, и я оказался в состоянии, при взаимодействии с бригадой Эрнста фон Хюгеля, не взирая на часто повторяющиеся атаки неприятеля, оказывать такой отпор, что мы с наступлением ночи, когда бой закончился, еще оставались хозяевами половины форштадта. В этот день у меня в бригаде была значительная потеря; но и все батальоны отличались необычайной смелостью. Сжимая оружие в руках, мы коротали ночь на нашей позиции.»
Поскольку остальные пригороды также были взяты, справа поляками и в центре Даву, русские покинули наступившей ночью внутренний город и разрушили мосты. Однако они еще держали, чтобы прикрыть свое отступление, лежащий на правом берегу Днепра Петербургский форштадт, который 18-го числа защищали упорно. Его взятие, по свидетельству Мартенса, которому мы предоставляем слово, сопровождалось многими волнующими сценами.
«Наша 1-я пехотная бригада с генералом фон Хюгелем по отмели, вода при этом доходила людям по пояс, быстро проникла в форштадт на ту сторону; там был русский генерал Корф3, который вместе со своими егерями по-прежнему его занимал и стойко защищал, чтобы выиграть время для отступающей армии. Батальон португальцев присоединился к нам и принял сильное участие в кровопролитном натиске. После некоторого достигнутого этими отрядами преимущества перед врагом, который между тем получил поддержку, они были оттеснены к берегу, где с большим трудом им удалось удержаться в домах и садах. Тем временем мы тоже покинули наш холм, соединились в форштадте Стасная со 2-й бригадой и заняли бригадой легкой пехоты левый берег Днепра, распределившись в садах форштадта. С половиной роты мне достался сад близко от берега с плодовыми деревьями и садовым домиком, в котором уже находился молодой французский офицер примерно с дюжиной солдат. Поддержанный нашей артиллерией, чьи ядра через наши головы разили неприятеля на противоположном берегу, тотчас начался сильный огонь из стрелкового оружия. Крайне обрадованный неожиданным подкреплением пылкий французский офицер поймал мою руку со словами: "Venez, mon ami, partageons notre sort!4" и угостил глотком спиртного из своей походной фляги.
Едва я успел поблагодарить за приятный напиток и повернулся к моим людям, которые вместе с французами были разбросаны в живой изгороди сада, как вражеская картечь разбила голову этого порядочного юноши, с которым мы были знакомы всего несколько минут, и частички его мозга и кровь остались на дощатой стене садового домика. Как мне забыть такое! — Впервые в жизни вражеские пули свистели вокруг моей головы словно град в грозу, сшибающий листву деревьев на землю. В полдень нас отвели из этих неприветливых садов на широкую улицу форштадта, в это время неприятель также увел свои войска с противоположного берега.
Ожидая дальнейшего распоряжения, мы стояли с оружием к ноге, и тогда находящемуся перед строем генералу фон Коху, которого взял на мушку неприятельский стрелок, прострелили руку и спину, так что он особым образом получил от этой вражеской пули четыре раны.
Когда жаркий бой закончился, мы стали лагерем на улицах форштадта. В домах, поспешно брошенных жителями, можно было добыть муку и сало; из этих аппетитных припасов я как раз готовил так называемого фельдфебеля (кулеш), и в тот момент вражеская пуля ударила в костер и я уронил кастрюлю вместе с похлебкой. При всех тяготах дня сей случай вызвал столько же веселья, как щуплый офицер 4-го полка, который этим утром не мог перейти вброд и был перенесен его людьми на ружьях.»
Русские окончательно оставили Смоленск, хотя в основном был занят внутренний город, форштадты, особенно так долго оспариваемый Петербургский, превратились в груды дымящихся развалин, между которыми валялась масса полуобгорелых трупов, чьи перекошенные лица и выгнутые жаром члены свидетельствовали о страданиях последнего часа. «Большинство домов, - сообщает другой участник сражения, - были объяты пламенем, деревянные сгорали до основания, каменные полностью выгорали изнутри. Отступающие русские опустошили все, что могло бы пригодиться. Трупы всюду, и какие трупы! Никто не имел времени и желания убрать их с дороги, равнодушно, из-за ежедневных привычных уже зрелищ и собственных мучений, которые в иное время наполнили бы дрожью самых бесчувственных, пушки, грузы, лошади и пехота обеих армий уходили прочь через мертвых и раненых. Тела были разбиты, перееханы и затоптаны, кровь смешалась вместе с пылью в плотную массу, улицы словно были покрыты толстым мягким ковром. С дрожью думалось: это были люди как и ты, то же может быть с тобой! Я шел через них как тысячи человек до и после меня, пока не заметил между двумя пепелищами домов полоску сада, в котором под фруктовыми деревьями с обугленными плодами лежали пять или шесть в буквальном смысле слова зажаренных людей. Вероятно, это были тяжелораненые, до того как все сгорело положенные в тени деревьев. Огонь непосредственно не коснулся их, но жар стянул сухожилия рук и ног и ужасно скрючил относительно обожженных тел. Губы обнажили белые, жутко выступающие зубы, и глубокие темные дыры были вместо глаз.»
Ко времени, когда ночь укутала своим покрывалом землю, поздняя июльская (?) ночь той северной широты представила горящий Смоленск в виде пышного фейерверка, эффект которого усиливался особенностями расположения города настолько, что очевидец, голландский генерал Дедем де Гельдер одинаково сильно впечатлился лишь пожаром Москвы. «Пожар Смоленска, - говорит генерал, - был чем-то величественным. Высокие стены, толстые башни, взлетающее выше них пламя представлялись мне той роковой ночью Илионом, который так красочно описал Вергилий.» Страшно он выглядел также днем, особенно перед закатом, когда его отблески плясали в окружающих лесах, - редко подобное видел глаз художника. Упоенный небывалой красотой посреди небывалого бедствия художник-баталист Альбрехт Адам пишет: «Раскаленное заходящее солнце смешивало свои лучи со зноем пожара. Листва и светлые стволы берез блестели поистине магическими огненными полосами будто позолоченные. Никогда снова в моей жизни я не видел столь волшебных световых эффектов; даже дым бивуачных костров отсвечивал красным цветом и делал призрачным все движущееся в освещенном лесу.»
У битвы за Смоленск был еще кровавый эпилог, известный как сражение при Валутиной горе...
1 - Машикули (фр. machicoulis, от средневекового фр. mache-col, «бить в голову») — навесные бойницы, расположенные в верхней части крепостных стен и башен, предназначенные главным образом для вертикального обстрела штурмующего стены противника.
2 - Этот форштадт располагался на западе (ниже по течению) от города.
3 - Барон фон Корф 2-й, командир 2-го (а позже также 3-го) русского кавалерийского корпуса.
4 - Ну, мой друг, разделим нашу участь! (фр.)
© Перевод А.Зеленский, 2015. При цитировании ссылка на сайт обязательна.
Поделиться ссылкой:
