Перейти к содержимому

Моргенштерн Ф.

gerb_france_1804-1815

Франц Моргенштерн (1787-1869) — военный из Брауншвайга, призванный в 1808 году в вестфальский 2-й полк линейной пехоты, где к 1810 году дослужился до капитана и командовал ротой. В 1812 г. полк в составе 23-й пехотной дивизии VIII армейского корпуса Великой армии был отправлен в Россию, участвовал в сражениях при Бородино и Красном.

Военные воспоминания полковника Франца Моргенштерна о Вестфальском времени. Перевод и публикация С.Н. Хомченко // Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. XVIII. Сборник материалов. - М.: Государственный Бородинский военно-исторический музей-заповедник, 2021. С. 137-194.

© Хомченко С.Н., 2021.
© Государственный Бородинский военно-исторический музей-заповедник, 2021.


Вестфальские офицеры, 1812: слева - гренадеров линейной пехоты, справа - легкой пехоты. Кнётель.

 

с. 142-145

12 августа наш 8-й армейский корпус покинул лагерь у Орши. Мы пошли в направлении Смоленска, но не по главной дороге, а справа от нее. 13-го и 14-го мы делали лишь умеренные марши. 15-го мы целый день находились в движении в высоком тумане и угнетающей душной жаре, а когда поздно вечером прибыли на бивак, то узнали, что про­двинулись вперед едва на два часа ходьбы. Еврейский проводник ввел нас в заблуждение, и нам не помогло, что Жюно потом приказал его повесить.11

Мы знали, что Жюно получил приказ ускорить наш марш, чтобы принять участие в штурме Смоленска. Поэтому, когда 17-го мы услы­шали оттуда орудийный огонь, то, конечно, надеялись в результате на встречу с врагом. Но мы прибыли слишком поздно! Нам не было дарова­но выиграть даже листик из богатого лаврового венца, которого там для себя добились, хотя и с огромными потерями, поляки и французы под командованием князя Понятовского и Даву. Наши скитания 15-го тому виной.

Чем ближе мы подходили к арене борьбы, тем сильнее нам навстречу звучал гром орудий; от Смоленска уже давно тянулись обширные клубы дыма. С наступлением ночи огненное зарево стало морем огня, изборожденным сверкающими, словно метеоритными, дорожками перекрестных снарядов. Наконец, минуя пикеты и караульные костры, мы достигли лагеря в складках местности, где у крутого склона смоленских высот слева от императорской гвардии нам было предоставлено бивачное место.

Картина ужасов потрясающей красоты простиралась у наших ног в кромешной темноте ночи. Смоленск в огне; гремящий артиллерийский огонь повсюду; вокруг бесчисленные караульные костры, выделявшиеся, расплываясь вдалеке, на фоне непроницаемой темноты горизонта. Ночь почти без оставившего меня, вопреки утомительному маршу, сна; мое волнение было слишком сильным. С уверенностью мы рассчитывали на отчаянную битву на следующий день.

После кровавого боя на левом берегу реки во владении нападавших остались только пригороды. Укрепленное место со старинными высокими и крепкими каменными стенами и цитаделью только этой ночью было спокойно оставлено гарнизоном. Уже 17-го Багратион со Второй армией отступил по большой дороге на Москву и занял позицию на удалении примерно одной мили.12 Барклай с основной армией еще до вечера 18-го пребывал на правом берегу Днепра. Оттуда он поздно вечером перешел на почти перпендикулярно сворачивающую главную дорогу на Петербург, но затем снова по кругу вернулся на Московскую дорогу.

Этот опасный маневр вызвал кровопролитную встречу у Валутиной горы 19 августа.

Только довольно поздним утром 19-го наш армейский корпус покинул бивак и прошел через деревню Прудищи к реке, где недавно был наведен мост через Днепр. Деревня, не знаю по какой причине, была большей частью в огне, из-за чего мы должны были идти по единственному пути, вытянувшись между двумя рядами горящих домов, наша артиллерия прошла в карьер, конечно не без риска, так как близкий жар иногда почти лишал нас возможности дышать. Дальнейшее движение по Московской дороге должно было вывести нас на вынужденно обращенный к нам фланг отступающей армии Барклая, которая сильно теснилась с фронта Неем и Мюратом. В действительности, при таком явном положении, требовалось только решительная энергичная атака нашего армейского корпуса, чтобы добиться максимально пагубной для русских победы. Но Жюно, рабски следующий указанной ему диспозиции, не считаясь с изменившимися обстоятельствами, довольствовался выходом на высокое плато недалеко от Московской дороги и разрешил готовить пищу. Между нами и полем битвы, откуда с примерно получасового удаления гремел сильный и непрерывный артиллерийский и ружейный огонь, слева лежал густой высокий лес, а частично заболоченная почва, простиравшаяся направо, представляла для атак с нашей стороны большие, но никак не непреодолимые препятствия. В то время как мы в полном спокойствии готовили пищу и ели, мы неоднократно видели на обширном плато адъютантов – узнаваемых по их золотым шарфам – и старших офицеров, наскакивающих на полной скорости13 , чтобы просить нашего высокого начальника о действии. Наконец весь армейский корпус увидел самого Мюрата в фантастическом одеянии, налетевшего и громко и внятно переговаривающегося с Жюно. Он предсказывал ему успех и блестящую славу – маршальский жезл, манящий его. Напрасно! Жюно сам обрушился на него, сразу же напомнив о собственной независимости. Он ограничился тем, что отправился вперед, где уже стала заметна часть отступающей по Московской дороге армии противника, занял позицию в больших бригадных каре, послал легкий батальон с отрядом легкой кавалерии и пустился в бесплодную канонаду. Наши бравые гусары добрались болотистой местностью до противника; но без поддержки они должны были снова отказаться от достигнутых маленьких преимуществ. Генерал фон Охс14 лично повел наших стрелков по лесу и болоту в бой; целая рота капитана фон Вурмба была застигнута отрядом казаков и перерезана.., но Жюно не шел, хотя наш бесстрашный авангард дал ему очевидное доказательство, что внушающие страх препятствия местности не являлись непреодолимыми.15

Уже в третий раз наш армейский корпус по вине и безрассудству нашего главнокомандующего избежал возможности достойно отличиться!!!

Барклай ускользнул от наибольшей опасности.

Из моих личных переживаний этого дня я должен помнить встречу с Мюратом. Двигаясь мимо нашей второй линии строя, он приблизился к нам. Медленно объезжая колонну, он обратился к нам с пламенными, сильными словами. Еще больше воодушевили наших молодых солдат, которым, естественно, было непонятно его обращение, героическая внешность, пламенно блестящие глаза, даже поистине театральный костюм прекрасного мужчины, в котором он обычно всегда впереди эскадронов командовал каждым чином своей кавалерии и не задумываясь бросался к цели в самый жаркий огонь, никогда не бывая значительно ранен. Основательное, полнозвучное «Ура» сопровождало его вдоль всей колонны. Позже мы так же увидели часть великолепного корпуса кавалерии Латур-Мобура. Мы насчитали двенадцать полков. Большей частью это были кирасиры, а также тяжелые драгуны и уланы. Отполированные кирасы, каски и украшенное оружие при полном солнечном блеске производили внушительное и поистине превосходное впечатление.

У нашего полка фактически не было потерь. Лишь иногда с русской стороны во время отступления несколько оживлялась ответная канонада, нанесшая некоторым нашим легкие ранения, вызванные разрывавшимися гранатами. Одна граната ударилась посреди нашего большого, развернутого бригадного каре и несколько секунд шипела, прежде чем разорваться. Неподалеку стояли оркестры обоих полков16 , ближе всего ударник нашего большого тактового барабана. Он молниеносно присел за свой барабан. Момент был настолько поразительный, что вызвал всеобщие шутки. Барабан был разбит, человек остался невредимым, но еще долго потом служил всем, даже обозным, объектом насмешек.

8-й армейский корпус был назначен в арьергард и еще примерно три дня биваковал на месте нашей сегодняшней стоянки. У нас было достаточно досуга, чтобы осмотреть окрестности, и результатом стало убеждение, что наш армейский корпус, даже с бесконечно большими жертвами, несмотря на все препятствия, вышел бы непосредственно во фланг линии отхода русских и в отчаянной борьбе добился бы решающей победы.

 

Отступление

с. 171-174

5 ноября мы снова выступили из Дорогобужа. Уже в тот же вечер на биваке мы были побеспокоены сильнейшим снегопадом. Ночью и следующим утром мы выдержали исключительный даже в этих северных широтах шторм. Снег падал настолько плотными хлопьями, что даже ближайшие предметы были едва узнаваемы.

Вихрящийся, с дикой свирепостью бушующий шторм снова собирал уже выпавший снег и смешивал с ливнеобразными низвергающимися с неба массами. На каждом возвышении, вдоль заборов и кустарника образовывались высокие, мешающие проходу снежные горы. Рыхлый снег заполнял и покрывал рвы и углубления, в которых утопал нагруженный и истощенный солдат. Он мог чувствовать себя счастливым, если удавалось снова с большим усилием подняться. Ледяные резкие порывы ветра хлестали в лицо и глаза, перехватывая дыхание. Напрасно было крутиться и отворачиваться, вихревой воздушный поток всегда находил цель. Снег комкался под ногами. Проникая во все швы и складки, снежный налет застывал на одежде снаружи, но внутри все леденил до самой кожи. Люди спотыкались и падали. Обременяющее оружие выпадало из окоченевших, бессильных рук и тонуло в снегу. Не в трусливом бегстве – как нередко утверждают – наши храбрецы избавились от оружия, не в борьбе с победоносным противником оно было отнято у них: его вырывала из ставших беспомощными от голода и бедствий рук подавляющая ужасными явлениями природа. На ней, ранее обычного наступившей, уже в самом начале с величественной остротой заявившей о себе северной зиме, основывались пагубные ростки распада всех дисциплинарных связей, деморализации этой великой, победоносной армии как таковой, без всякого и любого прямого влияния противника, чего не видывала военная история всех народов. – Afflavit Deus!46 Конечно, продлившаяся бы еще несколько дней спокойная погода собрала бы армию в еще достаточно сильном состоянии в Смоленске и вокруг. Распределения боеприпасов, продовольствия и одежды из тамошних магазинов хватило бы, чтобы укрепить войска и внушить русским уважение. 6 ноября и сразу после сильный мороз уничтожающим ударом разрушил все замыслы Наполеона. Его звезда побледнела. Сокрушительная тяжесть неслыханных несчастий пала на нас. Уже было слышно о распространяющемся разобщении, по отдельности или группами, голодающих солдат, которых инстинкт самосохранения уводил в поля и леса, чтобы искать убежище от непогоды и пищу. Несчастные!... они не думали, что уже на пути сюда окрестности на несколько миль были превращены в пустыню, что их ожидает жестокое обращение окружающего множества милиции и казаков, лишающих раненых последней одежды и оставляющих испускать дух в снежном поле. В нашей сплоченной части армии вождям еще пока удавалось удерживать под знаменами слабые остатки некоторой боеспособности. С несказанной заботой подготавливались временные биваки, которые нужно было отвоевать у глубокого снега. Земля покрывалась еловыми ветками, на которых истощенные, голодающие солдаты встречали долгую, темную ночь и утешались только спасительной гаванью в Смоленске.

Рационы конины и некоторые незначительные запасы муки еще на несколько дней составляли скудное питание моей роты; но затем мы разделили общую судьбу. В последние дни снегопад прекратился, холод от резкого ветра напротив вырос до невыносимого уровня. Из-за недостатка в лошадях, падавших ежедневно сотнями, большую часть нашей артиллерии пришлось оставить, после того как орудия были забиты, лафеты сожжены на караульных кострах, а повозки с боеприпасами взорваны.

По прибытии в Смоленск нам была выдана провизия на два дня. В то же время мы получили приказ занять фланговую позицию в нескольких часах в стороне, чтобы при необходимости прикрывать линию отхода действующего корпуса и служить резервом.

Моя рота, при выступлении из Можайска одна из слабейших в полку, по прибытии в Смоленск с двадцатью с лишним комбатантами была самой сильной. Причиной этого явления было, очевидно, лучшее продовольствие, которое я смог предоставить своим солдатам, отказавшись от своей лошади. До тех пор, пока мои люди имели надежду насытиться у собственного поварского костра, они предпочитали уверенность неопределенному и опасному блужданию и одиночеству. Пока выполняется это основное условие, солдат находит твердую опору в привычном кругу товарищей по хозяйству и по оружию. Обеспечение благ твердо удерживает его в почти патриархальных отношениях с его капитаном. Однако если отсутствует пища и одежда, то инстинкт вступает в свои права и разрывает все связи.

Мы два дня пребывали на заданной нам позиции, потом мы обошли Смоленск в направлении дороги на Оршу и заняли бивак недалеко от Смоленска на краю защищающего леса. Наш 2-й батальон прошлой ночью потерпел жесткую неудачу. Нам для ночевки был предоставлен амбар, который мы делили с расположившимся там же перед нами пикетом польской пехоты. Уже по нашему прибытию посреди тока горел огонь для приготовления пищи и обогрева. Никто не видел в этом опасности, так как место у огня не пустовало. Мы получили то, в чем долго нуждались, мягкую и сухую постель под кровом для удобного спокойного сна, для которого каждый солдат конечно использовал давно опустевший ранец как подушку. Внезапно возник дикий беспорядок, страшные вопли и крики о пожаре. Вынырнув из глубокого сна, я сразу увидел, как вокруг меня во всех направлениях с быстротой молнии по дырявому чердаку распространяется поток пламени. Все падало возле единственных, к счастью, двустворчатых ворот. В спешке и испуге большая часть команды оставила свои ружья в горящем строении. Они, постепенно окруженные огнем, тоже вспыхнули, также взорвались патроны в оставшихся лежать ранцах и патронных сумках. Это звучало как перестрелка. Мы провели остаток ночи вблизи еще тлеющих и немного греющих нас пожарных развалин. К утру была проведена перекличка. Недостача была не в людях, а во множестве ружей и ранцев, с которыми сгорели последние пожитки многих солдат. Потерю ружей легко можно было возместить за счет умерших, отставших больных и пропавших без вести из других рот.

В Смоленске господствовала дикая необузданность. Сначала мы попытались строго по порядку получить распределение в магазинах. Возможно, нам удалось бы это сделать в соответствии с правилами, если бы мы к несчастью не были отправлены на фланг. Теперь, через два потерянных дня, было слишком поздно. Тут уже слишком сильно сказались доведенные до наивысшего пика потребности прибывшей после нас армии. Мы обнаружили весь порядок нарушенным, и теперь только мы сами могли себе помочь. С моим фельдфебелем, унтер-офицером и двумя людьми я сначала пытался проникнуть через ворота. Пожалуй, мы уже имели вести о пагубном беспорядке, произволе и необузданности, которые господствовали в Смоленске; но реальный опыт, который я получил лично, опередил все текущие слухи. Мы, пять еще относительно сильных мужчин, держались в страшной давке, цепляясь за людей, лошадей и повозки и через разбитые обломки телег, упряжь, мертвых лошадей, а так же иногда и человеческие трупы проталкивались вперед к узкой арке ворот. Однако там мы нашли непреодолимые препятствия. Вооруженные, сомкнутые отряды, которые нередко прокладывали себе путь штыком и прикладом, сотни одиночек, повозки и всадники, кнутом и шпорами бесцеремонно вгонявшие своих животных в плотную человеческую толпу, теснились внутри и снаружи входа. С напряжением всех наших сил как-то удалось проскользнуть в сторону от опасной толкотни. С шишками, ушибами и разорванной одеждой мы достигли свободного пространства. С горечью обманутых надежд мы долго исследовали стену вокруг, отделявшую нас от, как говорили, достаточных запасов. Там оказалось место, где стена была сильно повреждена. С неописуемыми усилиями, с помощью веревок, бывших у нас для связывания полученных продуктов, мы, помогая друг другу, взобрались на стену и вскоре оказались внутри города. В одном из магазинов, где беспорядок был не так непроходим, у одного из занятых там комиссаров нам удалось почти силой вырвать умеренно наполненный мешок с мукой, сумку с долгожданной солью и несколько больших кусков засоленного мяса. В другом магазине, который, как казалось, был разграблен, с опасностью быть почти задавленными мы захватили несколько пар ботинок. По стене, как и прибыли, мы вернулись в лагерь. Потом на биваке моей роты весело вспыхнул огонь, и умеренная доля захваченных с опасностью для жизни запасов была сварена, запечена и съедена.

На следующий день слабые остатки нашей дивизии снова возобновили отступление армии, которую смелый Ней прикрывал своей героической группой. Неизбежное пребывание в Смоленске привело к тому, что русские на своем более коротком марше от Ельни приблизились к нам. Даже нам уже угрожали окружающие легкие передовые отряды русских. В таком неблагоприятном положении наши начальники решили переформировать все еще боеспособную команду дивизии в три батальона47 , чтобы суметь в случае нападения противопоставить их передовым отрядам противника готовыми к бою. Это было поблизости от городка Корытни, где во время отдыха в полдень было сделано это преобразование. Командиры полков выступали в качестве начальников батальонов, штаб-офицеры как командиры рот, капитаны занимали места лейтенантов, лейтенанты распределялись как унтер-офицеры, унтер-офицеры встали в строй. Дивизионный генерал фон Охс командовал всеми. Жюно давно не показывался из своей повозки.

 

11 - Об этом инциденте и неадекватном поведении генерала см.: Попов А.И. Необъяснимые действия Жюно под Смоленском // Наполеон. Альманах. М., 2009. С. 68–92.

12 - Немецкая миля – около 7,4 км.

13 - Ventre à terre (франц.) – буквально, животом по земле.

14 - Охс (Ochs) Адам Людвиг фон (1759–1823), барон, дивизионный генерал, командир 24-й пехотной дивизии.

15 - Об этом подробнее см.: Попов А.И. «Смоленские баталии». Т. 2. М., 2012. С. 33–35, 37–47.

16 - Вторым полком в бригаде был 6-й полк линейной пехоты.

46 - Afflavit Deus (лат.) – Подул Бог. Часть надписи «Afflavit Deus et dissipantur» (Подул Бог – и рассеялись) на медали, вычеканенной в честь победы английского флота над испанской Непобедимой армадой в 1588 г.

47 - Вместе со слабой, едва ли насчитывающей 40 лошадей кучкой кавалерии, присоединив к себе лишних верховых офицеров всех званий (прим. автора). В полк из трёх батальонов пехота была сведена 12 ноября.

   

Поделиться ссылкой:

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Наверх