Никитин Алексей Петрович (1777-1858) — русский генерал, участник войн с Наполеоном. В смоленском сражении — полковник, командир конной артиллерийской роты № 7 в составе 6-го пехотного корпуса 1-й Западной армии.
Воспоминания Никитина
1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников: Материалы Воен.-учен. арх. Гл. Штаба. Вып. 1-4 / Сост. Харкевич Владимир Иванович. - Вильна: изд. при содействии Штаба Вилен. воен. окр.: 1900-1907.
/ с. 139-143 /
...Воспоминания Никитина написаны были в 1836 году и препровождены автором Михайловскому-Данилевскому. В письме к последнему Никитин назвал их "Краткими записками", пояснив, что "по давности времени многое уже умерло в его памяти". В 1837 году он пополнил свои воспоминания, прислав Михайловскому-Данилевскому "Добавления к некоторым местам кратких записок".
Краткие записки о войне 1812 года.
Когда французские войска сблизились к пределам России, и при переправе через р. Неман при Гродно граф Платов отступил к 2 западной армии, граф Пален с кавалерийскою своею дивизиею, состоящею из Мариупольского и Сумского гусарских, Сибирского и Иркутского драгунских полков и конной роты полковника Никитина отступил к г. Дисне, и, постоянно преследованный неприятелем, при сем городе он составил арьергард главной нашей армии. 6 и 7-го июля он удерживал переправу через Двину, армия же наша отступала к Витебску.
14-го числа июля арьергард, сильно преследуемый неприятелем, прибыл к Витебску, в виду его перешел на левый берег р. Двины. 15 числа с рассветом он был атакован неприятелем. В деле этом дивизия была подкреплена 48 егерским полковника Потемкина, лейб-казачьим и конно-польским полками. Неприятель несколько раз сильными атаками своей кавалерии покушался сбить нас с позиции, но во все это время не только не успел в своем намерении, но стремительною атакою лейб-казачьего полка, поддержанною Сумским гусарским, был совершенно расстроен. Дело сие увенчалось бы полным успехом, если бы во время самой атаки нашей не измена конно-польского полка, который большею частью передался Французам. Неприятель воспользовавшись сим, двинул свежие войска, которыми, в свою очередь, были опрокинуты лейб-казачий и Сумский гусарский полки. Полковник граф Гурьев, командовавший конно-польским полком, возвратился только с небольшим числом людей. Как ни неблагоприятен был для нас этот случай, однако же войска наши к ночи отступили не более 7 верст. Армия в это время продолжала свое отступление к Смоленску. Арьергард же в ночь оставил Витебск.
При отступлении от Витебска передовые посты наши каждый день имели дело с неприятелем. Целым же арьергардом он был удерживаем: 17 числа — при с. Андреевке, 18-го — под г. Поречьем и 27-го при д. Лешне. 3 августа арьергард достиг с. Рудни (здесь граф Пален но болезни оставил свое место), где был сбит неприятельский лагерь. Французы принуждены были к отступлению, в котором и были преследуемы до р. Березины, где и открыто было движение главных неприятельских сил на Красное.
Генерал Неверовский со своим отрядом встретил их в Красном и, отступая к Смоленску, был подкреплен корпусом генерала Раевского и, под самым городом, корпусом Горчакова, а со стороны Днепра корпусом Дохтурова.
Во все время отступления арьергарда к Смоленску командующий оным, генерал Пален, не получал других приказаний от главнокомандующего, как только его благодарность за доставление армии совершенного спокойствия в ее отступлении. 5-го числа августа неприятель атаковал Смоленск, а к вечеру обложил весь город. Французы несколько раз покушались взять город приступом, но все атаки его были безуспешны. Главнейшая атака его была от Рославльской дороги на Малахские ворота, защищаемые батарейной ротой подполковника Апушкина. Батарея сия была прикрываема генерал-майором Скалоном с Иркутским драгунским полком. В продолжении целого дня пункт сей был удерживаем против всей громады неприятельских сил, но под конец мы были столько расстроены, что были принуждены оставить позицию. При этом случае генерал Скалон заплатил своей жизнью. Неприятель, не могши взять города, сильной канонадой из гаубиц зажег его.
6-го числа к вечеру город был оставлен, и армия перешла за Днепр; арьергард же, составленный из 4 дивизии принца Евгения Вюртембергского, удерживал форштадт, а с высот форштадта защищаем был батарейными ротами полковника Нилуса и Дитрихса. Войска наши расположились в 4 верстах от Смоленска по дороге к Духовщине; с полночи перешли на большую Московскую дорогу, идущую к Дорогобужу. Неприятель, заметя движение нашей армии, сделал сильный натиск на арьергард. Польский корпус выше Смоленска сделал переправу, чтобы отрезать отступление, но армия уже вышла на большую дорогу. Арьергард, под начальством генерала Корфа, был однако же отрезан. В это время принц Евгений Вюртембергский с полками 4 и 34 егерскими, удерживал натиск польского корпуса, быв подкреплен из арьергарда конною артиллерией. Сим способом кавалерия арьергарда могла совершить свое отступление без значительного урона, пехота же оного много потерпела. Здесь должно упомянуть, что 5-го числа было отправлено в Смоленске молебствие, и Смоленская Божия Матерь была передана в армию, где находилась во все время кампании до отступления неприятеля от Москвы к Красному при батарейной роте полковника Глухова. После сего составлен был общий арьергард, над которым принял начальство генерал Коновницын.
/ с. 147-148 /
Добавления к некоторым местам кратких записок о войне 1812 года.
1. При отступлении от г.Витебска арьергардом нашим истреблялись огнем по дороге марша и в окрестностях всевозможные запасы, которые могли бы служить малейшим пособием продовольствию неприятелю, что и продолжалось ежедневно на всем отступлении до самой Москвы.
2. К битве Смоленской надобно еще добавить некоторые довольно замечательные обстоятельства:
а) Когда французские войска вступали в город по Соборной улице, то с нашей стороны, с противного берега реки Днепра, по приказанию главнокомандующего, генерала Барклая-де-Толли, поставлена была полковником Никитиным конная батарея, с которой производим был столь удачный огонь, что неприятель принужден был на время выйти из города.
б) На другой день французские войска покушались переправиться в виду нашего авангарда через Днепр, но не успели в этом. Сильный огонь с обеих сторон продолжался целый день. Вскоре весь форштадт был объят пламенем, так что войска наши, удерживавшие оный, не находили себе места от огня; одно убежище, казалось, можно было найти в садах, но и тут жар был столько велик, что фрукты на деревьях совершенно были испечены. Солдаты наши ели их и говорили: "Дома не поверят нам, что мы в Смоленске снимали с деревьев печеные яблоки".
в) При начале отступления от г.Смоленска армия наша двинулась влево, дабы фланговым маршем сим успеть прежде неприятеля выйти на большую Московскую дорогу. Первый достигнул оной генерал-майор Тучков со своей бригадой.
Видя, что дорога еще не занята неприятелем, немедленно пошел по оной к Смоленску, дабы движением сим доставить армии нашей средство свободно совершить предположенный марш свой. Прошед вперед не более 3 верст, он внезапно был атакован целым неприятельским корпусом. Долго держался он с одной бригадой своей против нескольких стремительных атак неприятеля, но, по несоразмерности сил, был вскоре подкреплен целой пехотной дивизией корпуса князя Шаховского и всей кавалерией и артиллерией авангарда. Впоследствии, по усилении напора Французов, введены были в дело и гренадерские полки наши. Дело это продолжалось до самой ночи. Потеря с обеих сторон была весьма значительная, для нас тем более чувствительная, что храбрый генерал-майор Тучков был взят в плен.
Поделиться ссылкой:
