Перейти к содержимому

Суханин П. М.

gerb_alexander1ru

Суханин Петр Максимович (даты жизни не известны). В 1812 году подпоручик 2-й легкой роты 1-й артиллерийской бригады в составе 1-й гренадерской дивизии 3-го пехотного корпуса Н. А. Тучкова.

Из журнала участника войны 1812 года

Воспоминания современников эпохи 1812 года на страницах журнала «Русская старина» / сост., ред., предисл., имен. указ. В. М. Безотосный; Гос. публ. ист. б-ка России. - М., 2011.- 464 с.

В. М. Безотосный об авторе воспоминаний
Биографические сведения об авторе этих воспоминаний, кроме фамилии и тех данных, о которых он написал сам на страницах своего сочинения, до сего времени оставались неизвестны. Но и они были фрагментарны, поскольку автор даже не упомянул своего имени, а только сообщил, что по окончании 2-го кадетского корпуса служил в 1812 г. в 1-й артиллерийской бригаде вместе со своим младшим братом Василием. Публикаторы также не сочли возможным поместить какие-либо дополнительные сведения ни об авторе, ни о истории попадания рукописи в редакцию. Исследователи не могли узнать впоследствии даже его имени и отчества. К примеру, в фундаментальном исследовании А. Г. Тартаковского о корпусе мемуарных источников 1812 г. упоминается лишь его фамилия и первый инициал. В печатных расписаниях войск, публиковавшихся после 1812 г., удалось найти в списках Гренадерской артиллерийской бригады на 1818 г. двух офицеров Суханиных — подпоручика Петра Максимовича Суханина 1-го и прапорщика Василия Михайловича(на самом деле — Максимовича) Суханина 2-го. Дальнейший результат мог дать только поиск в архивах. В Российском Военноисторическом архиве в делах 1-й артиллерийской бригады, к счастью, действительно сохранились формулярные списки двух братьев офицеров, которые дают дополнительную информацию и подтверждают авторство мемуаров Петра Максимовича Суханина.

Сухие сведения формулярного списка сообщают, что автор был «из дворян», сын чиновника 8-го класса (запись у Василия — уже «чиновника 7-го класса»). Предположительно родился в 1783 г. (в графе о возрасте не указано цифрой количество полных лет). Вместе с братом 19 июля 1801 г. поступил во 2-й кадетский корпус, 7 декабря 1808 г. Петр был произведен в унтер-офицеры, а 19 декабря 1809 г. его выпустили из корпуса в чине подпоручика с определением во 2-ю легкую роту 6-й артиллерийской бригады (переименована в 1811 г. в 1-ю артиллерийскую бригаду). 23 февраля 1811 г. в эту же бригаду попал и его брат Василий, выпущенный из корпуса с чином прапорщика. Формулярный список П.М. Суханина полностью подтверждает участие его в боевых действиях при с. Бородино, под Малоярославцем, Красным — он был командирован с 2 орудиями и сражался в рядах 1-го батальона Екатеринославского гренадерского полка.

О том, что автор был, по меркам того времени, достаточно хорошо образованным молодым человеком, говорит запись в его кондуитном списке. В частности, там подробно перечисляются науки, которым его обучали в бытность пребывания в стенах кадетского корпуса: «артиллерию, фортификацию, полевой временной и долговременной атаке и обороне крепостей, геометрию и тригонометрию, плоской тригонометрии практику, алгебру, архитектуру, физику, химию, ситуации военных планов, российской истории и географии с хорошим успехом знает». О достаточно большом кругозоре Суханина-офицера свидетельствуют и сами его воспоминания. Но вряд ли их правомерно отнести к дневниковым записям, хотя бы потому, что сами записи не разбиты по дням, а текст идет целиком, да и нет фиксации впечатлений от прожитого дня. Возможно, автор действительно вел дневник во время войны, но сами воспоминания, вероятно, были написаны лишь с учетом дневника уже после окончания военных действий, поскольку события даны не в хронологической последовательности, а иногда забегают вперед или изложены достаточно сумбурно. Кроме того, Суханин часто давал политические оценки или пересказывал сведения, которые он мог почерпнуть только из более поздних работ об эпохе 1812 г.

Интересна и история публикации этого материала. Некоторые сведения на этот счет любезно предоставил мне петербургский исследователь Б. П. Миловидов. В архиве издателя «Исторического вестника» С.Н.Шубинского он нашел письмо, датируемое 31 декабря 1910 г.: «Милостивый государь, г-н редактор! Ввиду приближения столетней годовщины славной Отечественной войны имею честь предложить при сем прилагаемую статью для отпечатания в редактируемом Вами журнале. При этом присовокупляю, что подлинная рукопись деда моего полковника артиллерии Петра Максимовича Суханина, участника упомянутой войны, находится у меня и не может быть представлена в редакцию как по причине древности ея, так и потому, что она заключает в себе время записей, далеко выходящее за период Отечественной войны. Мною может быть представлено на время для отпечатания три собственноручных акварельных рисунка моего деда, относящихся к сражениям: 1) под Смоленском; 2) под Бородиным; 3) под Красным. В случае желательности поместить в журнале упомянутый мною материал покорнейше прошу сообщить мне условия редакции. Внук упомянутого участника войны полковник Владимир Владимирович Суханин. Адрес. СПб., Васильевский остров, Университетская набережная, дом № 13, кв. 1». По-видимому, редакция «Исторического вестника» не сочла возможным опубликовать этот материал, поскольку в 1912 г. он появился на страницах журнала «Русская старина» во 2-м и 3-м номерах.

/ с. 253 – 256 /
Первая неприятельская армия направлена была на центр русских сил, вторая должна была разбить вторую нашу армию, третья — идти вразрез между двумя первыми русскими армиями; особые силы должны были угрожать из Курляндии Петербургу. Наполеон был в Вильно на другой день после оставления его императором Александром.

Утром, под ясным и чистым небом, выступили мы к назначенной позиции; мне предстояло быть с 4 орудиями в редуте № 913.

Французы обошли эти укрепления, и мы принуждены были отступить к г. Витебску, где разыгралось авангардное дело, кончившееся тем, что у подполковника К. отбили 6 орудий, разбили Нежинский драгунский полк14, и мы снова ретировались дальше, пока не подошли к городу Смоленску.

Под Витебском французы готовились нанести нам жестокий удар, но ночью мы отошли, и при восходе солнца они нашли удобную для них равнину пустою...

Хотя Мюрат нагнал дивизию Неверовского и французы потеснили нас, но дальше прорваться им не удалось.

Мне очень хотелось взглянуть на Смоленск, этот старинный город, и вот случилось, что мы с прапорщиком Еф.15 от нашей бригады посланы были с хлебопеками. Под этим городом соединились наши 1-я и 2-я армии, подошла дивизия Неверовского, силы эти преградили путь к Москве. Французская же армия остановилась под Витебском. Барклай атаковал неприятеля, но решительного дела не произошло. Силы Наполеона сосредоточились против нашего левого фланга. Барклай поспешил тогда к Смоленску. Отступивший Неверовский был подкреплен корпусом Раевского, и тогда они снова заняли Смоленск. В Смоленске мы пробыли до тех пор, пока корпус не двинулся для поиска неприятеля.

Дошедши до города Поречья и никого не встретя, возвратились мы обратно к Смоленску. Но в каком виде представился он нам...

Под Смоленском для русских позиция была неудобная, и мы стали отступать; город же, временно, удерживался Дохтуровым. После 6 августа наши войска очистили пылающий город. Пламя пробивалось во многих местах и своим заревом освещало ужасную картину.

Форштадт и сады заняты были нашими егерями, три роты 3-й артиллерийской бригады по всем направлениям били неприятеля, ворвавшегося в город. Местные жители снимали с убитых оружие и становились в ряды воинов; священники с Распятием в руках предшествовали ратникам и умирали среди них.

Население бежало в ужасе, таща на себе свой скарб; тут я видел доброго сына, несущего на себе своего дряхлого отца, там мать пробиралась к нашей позиции безопасною тропою, укрывая в охапке своих малюток, очевидно, бросив все прочее в жертву огня и неприятеля.

Гул орудий, звук труб и барабанов, стон раненых и умирающих, вопли несчастных обывателей и командные слова на разных языках...

А сумрак уже спускался, вызывая во мне страшные и жуткие картины, настойчиво рисовавшиеся в моем воображении под впечатлением пережитого. Одно чувство сменялось другим, и я не знал, что со мною делается... В таком настроении я подошел к иконе Смоленской Божией Матери, взятой нами из собора и поставленной на отдельный зарядный ящик 3-й артиллерийской бригады. Усердно молился я перед ней за несчастных жителей...

Едва стал я между двумя своими орудиями, как увидел перед собою чиновника, в статском мундире, с ружьем за плечами, сидящего на добром сером коне, со сворою собак.
«Г-да артиллеристы, вы, вы одни оспаривали победу,— закричал он,— пехота не устояла; смотрите на наше пепелище»... Тут он залился слезами, взглянув на пылающий город и, всхлипывая, сказал: «Г-да офицеры, Смоленск отворил Наполеону ворота в сердце России, и Москва не удержится»... И при этих словах скрылся.

Какой-то трепет прошел по мне... К чему все эти предсказания, думалось мне; неужели слава, покровительствовавшая нашему оружию в прежнее время, теперь лишь мечта...

Когда французы заняли Смоленск, тогда русские были уже далеко, и неприятелю не удалось разбить нас, а пришлось идти дальше.

В десять часов вечера мы отошли от города и к 12-ти пополудни пришли на новую позицию. Здесь участвовали в деле только батарейные роты, и тут пал мой добрый товарищ Ол.16, пораженный ядром в ту минуту, когда он нес заряд. Его положили на носилки, сделанные из ивовых ветвей, и перенесли к иконе.

В то же время шедшая за нами толпа жителей остановилась, пала ниц и умоляла о помощи; женщины, дети, старцы — все рыдали.

Громко провозглашал священник вечную память убитым; горько плакали несчастные перед иконой; молодая женщина с грудным младенцем своим отчаянно бросилась перед образом и кричала: «Матушка, Царица Небесная, за что ты нас покинула»... Немало лет прошло с тех пор, но вся картина и слова те свежи у меня в памяти до сих пор, и когда я воспоминаю 12-й год, то ясно вижу и чувствую весь ужас пережитого...

Бригада наша была уже впереди, почему, встав с прапорщиком Дуб.17 на стремена моего рысака, упершись коленами в седло и обхватя друг друга, пустились догонять свою роту.

Вечером, сидя у бивачного огня, мы рассуждали о ничтожестве человека и всего происходящего кругом, и вспомнилось мне, как за два дня до смерти Ол. я, шутя, предсказал ему смерть. Когда мы стояли по сю сторону Днепра, против Смоленска, он был послан как бригадный адъютант от графа Кутайсова, бывшего там на батареях, узнать, велика ли потеря в роте полковника Дитрихса18, державшегося около 5 часов, с 12 орудиями, против сильной неприятельской артиллерии. Исполнив поручение, Ол. возвращался левым флангом позиций, где я сидел с трубкою около своих орудий. По ошибке, я счел его за нашего поручика Греча, а у нас велась примета, что если кто не узнает товарища, тогда тому быть убитому; я это высказал Гречу, он посмеялся, сказав, что по примете я должен быть убитым в первом же деле; я, конечно, опровергал его.


Текст по изданию «Русская старина», 1912. №2. с.271-283; №3. с.481-490.

13 - Автор имеет в виду Дрисский укрепленный лагерь.

14 - Речь идет об арьергардном бое при Островно 13 июля 1812 г.

15 - Имеется в виду прапорщик Осип Демидович Ефремов (1-й).

16 - Ольхин, офицер 1-й артиллерийской бригады.

17 - Дубовский Иван Григорьевич, прапорщик 1-й артиллерийской бригады.

18 - Имеется в виду полковник Иван Иванович Дитерикс (2-й), командир 17-й артиллерийской бригады.

   

Поделиться ссылкой:

 

Суханин П. М.: 1 комментарий

  1. Смоленск1812

    В тексте:

    ...авангардное дело, кончившееся тем, что у подполковника К. отбили 6 орудий...

    Подполковника Даниила Федоровича Кандыбу и этот случай упоминает Николай Михайлович Коншин в своих записках. - https://www.smolensk1812.ru/history/konshin/
    Четыре орудия конно-артиллерийской роты № 5 (Кандыбы) действовали при обороне Смоленска вместе с 6-м егерским полком в районе Никольских ворот и у Рачевки.
    https://www.smolensk1812.ru/skarbonka/luchshaya-artilleriya-dlya-otdelnyx-otryadov/

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Наверх