Михаил Казанцев
Смоленск: Маневры противоборствующих сторон до сражения 4-5 (16–17) августа 1812 г.
<<< К событиям 31 июля (12 августа)
После военного совета 25.7 ситуация для Барклая становилась все более сложной. За это время значительно усилилась критика его деятельности генеральской оппозицией, и на смену установившемуся было его «доброму согласию» с Багратионом пришли весьма конфликтные отношения с ним.
27.7 военный министр фактически отменил план, разработанный на основе принятого лишь двумя днями назад «единогласно» решения – «идти всеми соединенными силами на Рудню», причем уже в процессе его осуществления. Но и 30-го не последовали наступательные действия 1-й армии на северном фланге с участием одного кавалерийского и двух пехотных корпусов. Кроме того, 31-го точно выяснилось, что враг не собирал в Поречье крупные силы с целью совершения обхода, как предполагал Барклай.
В итоге после 26.7 обе армии, в сущности, пребывали в пассивном состоянии. Это и вызывало критику решений главнокомандующего 1-й армией, прежде всего, и особенно, со стороны тех, кто тогда ратовал за переход к активным и решительным действиям.
Так, Багратион еще 27-го выдвинул серьезные возражения против замысла Барклая и, по сути, призывал его продолжить осуществление принятого накануне плана.
Явное несогласие с фактической отменой того плана высказал и Толь в упоминавшейся выше записке от 30.7. Вместе с тем он усматривал тогда изменение ситуации: «…наше наступательное движение от Смоленска пробудило внимание неприятеля; теперь он движется концентрически на Рудню и может превосходством своих сил разбить войска Багратиона, который находится от нас в 35 верстах»44.
На самом деле замысел Наполеона был совсем иным. Но 3.8 Барклай докладывал императору, что ранее противник «отступил от Поречья и сосредоточил силы свои у Рудни». И далее: «Таким образом, обеспечив правый мой фланг, я подвинулся со всею армией вперед и взял 2-го августа позицию у деревни Волоковой…».
А позднее он объяснял свое решение так: «Я полагал, что он вознамерился с сей стороны нас атаковать <...>. Для предупреждения сего замысла неприятельского решился я соединить обе армии в позиции при Волоковой, как в одной из выгоднейших между найденными нами в течение всего похода, и»… «ожидать в оной сражения».
Действительно, при таком развитии событий далее с большой вероятностью произошла бы генеральная битва.
Вполне определенно об этом писал Барклай Багратиону именно 1 августа: «…я полагаю, что неприятель 3 числа в день рождения Наполеона возьмет намерение напасть на нас. Сие для нас было бы большое благополучие принять его в вышепрописанной позиции, которая нам очень выгодна». А в «P.S.» он прибавил: если враг «4 числа не атакует, то мы сами его посетим, тем сильнее, что правый фланг нам очищен»45.
Но ведь генеральная баталия в то время совершенно не соответствовала принципам затяжной войны. Она просто «перечеркивала» план Барклая, изложенный им в письме Чичагову всего лишь одним днем ранее – 31 июля. Ведь там говорилось о необходимости «избегнуть генеральных и решительных сражений всею массою». И поэтому 1-я и 2-я армии должны были иметь «оборонительное состояние», и «почти бездейственное».
Как же это объяснить?
Марши войск с 26.7 сначала на запад, а потом обратно на восток, которые не завершались активными действиями против неприятеля, очевидно, оказывали отрицательное влияние на боевой дух солдат и офицеров. И, на наш взгляд, Барклай это понимал. В то же время с 27-го он принимал решения «вразрез» с мнением Багратиона и других военачальников.
Отметим также следующее. Толь 30-го, согласно его записке, полагал, что противник двигался «концентрически на Рудню» и далее мог атаковать 2-ю армию у Приказ Выдры. И, несомненно, он выбрал позицию при дер. Волоковой и Гаврики. А в «Записках Щербинина» есть такой текст: «…мы опять обращаемся на Рудню по первому плану Толя и вследствие его настояний…»46. Поэтому можно предположить, что генерал-квартирмейстер 1-й армии не только выступал за переход армий на указанную позицию, чтобы затем ожидать там нападения врага, но и предложил главнокомандующему данный план действий.
При этом, по «Изображению военных действий…», преследовалась важная цель – предупредить замысел врага «с сей стороны нас атаковать».
Также, бесспорно, для Барклая имело очень большое значение мнение Александра I. 28.7 государь писал ему: «Теперь я надеюсь, что вы, с помощью Всевышнего, будете иметь возможность начать наступательные действия и тем воспрепятствовать завладению нашими областями. Я передал в ваши руки, генерал, спасение России и желаю надеяться, что вы оправдаете все мое доверие к вам»47.
И, насколько можно понять, император желал положить предел «завладению нашими областями», то есть, по сути, прекратить отступление армий в глубину страны, которое, как он отмечал «с прискорбностью» в письме от 30.7, продолжалось «до самого Смоленска».
А для достижения данной цели, по-видимому, требовались весьма решительные действия, и вряд ли подходил план, при котором их следовало избегать, армии должны были иметь «оборонительное состояние» и т.д.
В связи с этим (хотя и безотносительно тоже) важно точное время получения Барклаем упомянутого письма от 28.7 и принятия им решения о вступлении в силу его нового плана.
Однако соединением двух армий «в позиции при Волоковой», т.е. на Рудненской дороге, главнокомандующий 1-й армией не мог предупредить замысел врага «с сей стороны нас атаковать», поскольку он был совсем иным. И выдвижение основных русских сил к данной позиции при довольно значительном удалении от Смоленска было выгодно Наполеону для осуществления его маневра по левому берегу Днепра.
При этом он с самого начала кампании стремился к генеральной битве. А Барклай фактически решился ее дать, но посчитал, что наступающего врага следует ожидать совсем в другом месте.
Получив известие об отступлении неприятеля из Поречья, который сначала шел по большой дороге на Витебск, а затем, не доходя до Трубилова, повернул к м. Колышки, Барклай приказал Платову «тотчас» идти из Холма на Мамошки или по другому пути, чтобы завтра прибыть в Инково, а Краснову – следовать между Двиной и Колышками.
Для реализации нового плана 1-я колонна войск 1-й армии под начальством Ф.П. Уварова была направлена к Луще (затем к Щеголево), 2-я колонна Д.С. Дохтурова – к Шеломцу, авангард Палена с егерями 2-го и 4-го корпусов – в Негадаево (Негодяево).
2 августа этим силам предстояло сделать еще один переход и расположиться правым флангом у озера Каспля, а левым – «чрез» Гаврики к Волоковой (см. схему «1 (13) августа»).
СХЕМА 1 (13) августа
Обо всем этом Барклай сообщил Багратиону в отношении № 640 и обратился к нему с просьбой: «…желательно б мне было, если бы в. с. со вверенной вам армией примкнули к левому флангу 1-й армии, и заняли войсками своими Надву и Катань»48.
Точно по диспозиции на 2.8 войскам Барклая предстояло идти следующим порядком:
авангард Палена – к Ваулиной;
1-й кав., 2-й, 4-й пех. корпуса – через Щеголево и Ковалевское к Гаврикам;
2-й, 3-й кав. (4 п.), 3-й, 5-й, 6-й пех. корпуса – через Выдру и Дебрицу за Волоковую;
корпус Платова – к Инково.
2-й армии надлежало идти вслед за 2-й колонной, т.е. через Шеломец и Дебрицу, и затем расположиться на левом фланге, направив отряды в Катань и Надву, если это будет необходимо. Ее главная квартира переносилась в Волоковую, а 1-й армии – в Гаврики49.
Платов, получив приказ в 18-00 (о марше к Инково), тотчас выступил из Холма на Ополье и прибыл ночью в Касплю. Под его непосредственным начальством тогда должно было быть 6 полков (с 1-м Башкирским), половина Атаманского и 2 дивизиона конной арт. роты. Краснову он приказал утром с 3-мя полками (Краснова 1-го, Перекопский конно-татарский и 1-й Тептярский) следовать по дороге на Лиозну, так как враг «от Поречья потянулся по оной»50. А Иловайскому 5-му он предписал прибыть в Инково с его отрядом (полки Иловайского 5-го и Грекова 18-го, половина Атаманского и арт. дивизион).
1 августа основные силы 2-й армии – 7-й и 8-й пехотные корпуса совершали переход к Смоленску. Возле Семех остался авангард Васильчикова, а у Дебрицы – корпус Горчакова.
Получив отношение Барклая № 640, Багратион отреагировал на него, по-видимому, положительно. Во всяком случае, несмотря на движение его главных сил к Смоленску, которое еще полностью не завершилось, он уведомил военного министра о том, что 8-й корпус 2.8 выступит на Катань и будет в Надве 3-го, а 7-й после прибытия к городу (ночью) и некоторого отдыха отправится вслед и 3-го расположится в Катани.
Одновременно князь приказал идти к Надве также Васильчикову и Горчакову, предполагая, что 1-я армия пойдет через Шеломец к Волоковой.
Но затем он получает диспозицию на 2.8 и сообщает Барклаю, что вечером в Волоковой может быть только его авангард – сводно-гренадерская дивизия, 2 полка егерей, 5 полков драгун и легкой конницы (т.е. почти весь 4-й кав. корпус) и 3 конные арт. роты (№№ 8 и 9, Донская № 1).
Он также приложил к своему отношению рапорт Васильчикова. В нем говорилось, что, по показаниям пленных, в лагере возле Рудни находились 2 кав. дивизии, 12 орудий и 2 полка пехоты, составлявшие авангард под командованием Монбрена.
А вчера прибыли французский и 2 вюртембергских полка с 3-мя орудиями, причем из Поречья. По предположению Васильчикова, враг следовал из этого пункта направо. И, по словам пленных, 15-го (по н.ст.) ожидалась решающая битва с последующим заключением мира.
Вероятнее всего, речь шла о неприятельских дивизиях легкой (2-й) и тяжелой (тоже 2-й) конницы корпуса Монбрена с 1-й бригадой 10-й пехотной дивизии, а также о 14-й легкой кавалерийской бригаде. Однако уже 31.7 возле Рудни осталась только дивизия Пажоля (Себастиани).
Находившийся в Катани с 6-м егерским полком А.С. Глебов получил предписания наблюдать дорогу из Чабур в Смоленск и «за неприятельским движением». Последнее он переадресовал Мельникову 4-му, и затем отправил два донесения – о стычке казаков с вражеской партией в Березине 31.7 и о том, что в этот пункт «прибыло неприятеля до трех полков кавалерии и до двух батальонов пехоты»51.
Вероятно, это были части корпуса Нея, а именно 3 полка 9-й легкой бригады Мурье.
Таким образом, в рапорте Васильчикова не содержалось информации об уходе из лагеря у Рудни и Никулино на юг двух дивизий Монбрена и некоторых полков Нея. Напротив, на основании этого документа могло сложиться впечатление, что враг сосредоточивает в том районе войска, причем к решающей битве, ожидавшейся через два дня. А из последнего донесения Глебова нельзя было понять, какие части противника прибыли в Березину, и, главное, откуда.
Э.Ф. Сен-При тогда интересовался мнением Ермолова о возврате к «прежнему плану» и писал ему: «Мы дали неприятелю время сосредоточить свои силы, но время еще не потеряно атаковать его в Рудне, где он, по донесениям шпионов, имеет только 10 полков кавалерии, 10 пушек и 1 полк пехоты. С правого их фланга, по рапортам генерал-майора Неверовского, силы их также отступили к Бабиновичам и Орше».
Тут речь идет, конечно, о тех рапортах, которые ранее поступили в штаб 2-й армии. Вместе с тем известно донесение Неверовского от 1.8 № 1356. Однако в нем ничего не говорится о передвижениях вражеских войск. А они в тот день не только сосредоточивались возле Расасны и напротив Хомино, но и к югу от Днепра вышли к Усвятам и Романово. И, таким образом, ситуация «с правого их фланга» была 1 (13).8 совершенно иной.
Неверное представление о действиях противника порождало и неверные выводы. Далее в письме Сен-При говорилось: «Следовательно, или они приготовляются нас атаковать, или они малосильны и хотят нас морочить, пока соберутся, или они отделили большие отряды против Тормасова и Витгенштейна и хотят нас здесь удерживать, пока те будут истреблены. Во всех трех случаях нужно их пощупать, и цель наша должна быть занимать Оршу и Витебск»52.
13 августа (н.ст.) завершилась первая часть большого маневра армии Наполеона. 3 пехотные дивизии Нея прибыли в район Герасименки – Красная. Днем марш войск с левого фланга прикрывали 9-я и 14-я легкие кав. бригады, находясь вдоль речки Березина. Затем они присоединились к своему корпусу. Инженеры построили мост на козлах против Хомино, закончив свою работу поздним вечером.
Конница Нансути (Брюйера и Сен-Жермена) сосредоточилась у дер. Красная, Монбрена (кирасиры и карабинеры) – немного севернее, возле Заборья. Дивизия Пажоля оставалась у Рудни.
Пехота Морана и Фриана вышла к другой переправе через Днепр – к наведенным до конца дня понтонным мостам возле Расасны.
Основные силы Богарне достигли Любавич. 14-я пехотная дивизия прибыла в Лиозно и затем, составив вместе с баварской конницей арьергард, продолжила марш. Богарне, узнав о движении корпуса Нея и кавалерии Мюрата к Хомино, просил Наполеона дать дополнительное распоряжение о дальнейшем маршруте (остается ли он прежним).
В Лиозно прибыла конница Гюйона. А из Суража поздним вечером выступил отряд Виллаты (итальянские 2-й линейный и 3-й конно-егерский полки), видимо, с целью присоединения к своему корпусу. Однако он двинулся не на Яновичи и Лиозно, а в Витебск (по мнению генерала, в районе Рудни уже находились силы противника численностью от 15 до 20 тысяч чел.).
Войска Даву совершили запланированный переход к Расасне и Козянам, а корпуса Жюно и Понятовского – к Романово. В голове первых шла дивизия Гюдена, и два ее полка перешли речку Россасенку. Но еще далее к востоку, по рапорту Груши в 23-00, выдвинулись основные силы 3-го корпуса кавалерийского резерва – драгунская дивизия (к м. Кобылья) и 2 бригады легкой кавалерии (до Усвят).
Правда, в приказе Бельяра Груши и в его донесении Бертье (в 19-00) указаны совсем другие пункты дислокации данного корпуса, причем на правом берегу Днепра, – в Герасименках, Карпиновке и возле м. Буда (Буды). Но, по всей видимости, действительное расположение драгунской дивизии и 2-х легких бригад отражал упомянутый рапорт Груши. А 3-я бригада могла находиться у переправы53.
По мемуарам А. Коленкура, Наполеон «выехал из Витебска 12-го в 11 часов вечера» (по иной версии, уже ночью). «13-го утром он был в Расасно, на левом берегу Днепра; гвардия прибыла туда днем»54.
Вечером (19-00) Мюрат написал императору довольно подробно о действиях казаков. Их небольшая партия появилась перед Хомино вскоре после его прибытия к Герасименкам (в 11-00). Их вынудили отступить, и на левом берегу расположили небольшой заслон (Хомино заняли 3 роты вольтижеров). В 14-00 Мюрат увидел на высотах около 400 казаков. Последовавшее затем их нападение было отбито, но далее на тех высотах появилось еще приблизительно столько же всадников. Вечером все они удалились по дороге в Ляды.
Об этих событиях доложил императору и Ней, и в частности о появлявшихся в течение всего дня партиях казаков и об их отряде численностью в 800 чел., который произвел нападение около 16-00.
Очевидно, что с русской стороны действовала иррегулярная конница Быхалова 1-го из передового отряда Оленина. Вероятно, как раз 2 полка этой конницы находились в Лядах (и этих казаков обнаружили также кавалеристы Груши при движении к Усвятам), несколько восточнее – драгунский полк, а в Синяках – егерский. Примерно о такой дислокации своего отряда Оленин докладывал еще 27.7 (8.8).
Соответственно, заметим здесь, у Красного тогда должны были располагаться 4 полка пехоты – Симбирский, Полтавский, 41-й и, судя по документам, 50-й егерские, наибольшая часть артиллерии (бат. роты № 31) и третий казачий полк – по-видимому, Грекова 21-го.
Известие о сооружении противником моста у Хомино, а также показания пленных из корпусов Нея и Груши, если бы их удалось захватить, очевидно, могли дать весьма важную информацию русскому командованию. Но, как уже было сказано, к исходу 1 (13).8 оно не имело верного представления о действиях противника, без чего, естественно, вряд ли можно было сделать правильный вывод о его целях. Более того, полное понимание происходившего возникло у Багратиона и Барклая даже не 2 (14).8, а еще позднее.
К событиям 2 (14) августа >>>
Примечания:
44 Fabry. T. III. P. 613.
45 Сб. Дубровина. Т. 14. Ч. 1. С. 32; Барклай де Толли М. Б. Указ. соч. С. 9-10; ВУА. Т. XVII. С. 169, 170.
46 Записки Щербинина // Харкевич В. И. 1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников. Вып. 1. Вильна, 1900. С. 8.
47 Харкевич В. И. Барклай де Толли в Отечественную войну… Прил. С. 13.
48 ВУА. Т. XVII. С. 169-170.
49 Там же, С. 281-282.
50 Приложения к запискам А. П. Ермолова. С. 192.
51 ВУА. Т. XVI. C. 2, 3, 86.
52 Приложения к запискам А. П. Ермолова. С. 185.
53 Fabry. T. IV. P. 231, 233, 239.
54 Коленкур А. Указ. соч. С. 103.
Поделиться ссылкой: