Эммануил Францевич Сен-При (1776-1814), граф Гийом-Эмманюэль Гиньяр де Сен-При (Guillaume-Emmanuel Guignard de Saint-Priest) — французский дворянин-эмигрант, генерал русской службы. В 1812 году — начальник штаба 2-й Западной армии П.И. Багратиона. Депеша российскому императору Александру I написана на французском языке.
Пометка: "получено 16 августа"
Государь!
После того, как я уведомил Ваше Императорское Величество в моем письме от 26 июля о наступательном движении, которое должны были совершить две объединившиеся армии, я должен дать Ему точный отчет о том, что из этого последовало, хотя В.И.В. наверняка уже знает основные факты. Я обязан доверительно, в соответствии с оказанной мне В.И.В. честью, представить их пред очи В.И.В. теми, каковые они у меня, ничего не утаивая, ни наших успехов, ни наших неудач.
Марш двух армий на Рудню после атаки аванпостов сулил решительный успех. Французы, разбросанные чуть более чем на двести верст, имели в этом месте только корпус маршала Нея, которому не удалось ускользнуть от нас. Все показания пленных соответствуют этой точке зрения и пылу наших войск.
Едва мы были в одном марше от Смоленска, как военный министр по донесению казаков о том, что неприятель показался в Поречье, полагая, что его правый фланг находится в опасности, внезапно изменил диспозицию и попятился со всей 1-й армией на дороги Смоленскую и Пореческую, оставив князю Багратиону задачу прикрыть дорогу на Рудню. Это движение неизбежно обнажило обсервационный корпус генерала Неверовского, размещенный в Красном и слишком слабый для противостояния значительным силам, но оно также имело неудобство дать врагу возможность оправиться от первой неожиданности и сконцентрировать свои силы для защиты в угрожаемом пункте. Это неминуемо привело к четырем дням бездействия, и мы уже знали, что предполагаемые неприятельские силы в Поречье оставили этот город при первом появлении казаков ничего не предприняв.
Плохое качество воды и сложность с доставкой продовольствия, вынудили князя Багратиона просить приблизиться со своей армией к Смоленску, и военный министр согласился на это, и 1 августа 7-й и 8-й корпуса стали лагерем возле этого города. Но едва они туда прибыли, как князь Багратион получил от военного министра указание, что, решив атаковать врага у Рудни и возобновив первоначальный план операции, он очень желал, чтобы 2-я армия двинулась туда форсированными маршами ему на помощь. Предпринятое с некоторым опозданием, это, несколько безрадостное от непрерывных метаний по скверным дорогам, было немедленно исполнено.
Но император Наполеон уже рассчитал с большой вероятностью, что, объединившись против его центра, мы оставили на левом берегу Днепра только 5 тысяч человек, слишком слабых, чтобы противостоять ему. 30-го он устремил все свои войска к Дубровне, а мы в то же время соединились перед Рудней в сорока верстах от Смоленска, готовясь атаковать. Он уже принудил генерала Неверовского оставить Красный, причинил ему значительные потери и двинулся на Смоленск с уверенностью захватить его и отрезать нам дорогу на Москву.
Смоленск был практически в руках французов, если бы не прибытие 7-го корпуса и генерал-лейтенанта Раевского, который при первом известии о неудаче нашего обсервационного корпуса получил приказ князя Багратиона идти к нему на помощь, все еще не подозревая, что французская армия перешла Днепр. Остальная 2-я армия двигалась к Катыни для удара во фланг неприятельских войск, и только тогда мы узнали, что придется дело с самим императором Наполеоном. Уже вечером 3-го числа, не теряя ни минуты, генерал Раевский встретился с генералом Неверовским и обсудил диспозицию.
Утром 4-го он был атакован, и в тот же день в 11 часов к нему присоединилась 2-я армия. Атака французов была острой, а оборона блестящей, как и следовало ожидать. Нельзя не отдать должное правильности превосходной диспозиции генерала Раевского... Враги не раз предприняли попытку штурма ветхих сооружений Смоленска и каждый раз они были отброшены со значительными потерями. Обманутые в своем ожидании, они начали маневрировать по своему обыкновению, и нам показалось, что мы видели, как он выстраивал колонны справа от себя, чтобы прибыть в Дорогобуж раньше нас и занять дорогу на Москву. Военный министр тогда счел целесообразным заменить дивизии 2-й армии, оборонявшие Смоленск, на 6-й корпус и разбить нас лагерем по дороге в Москву, чтобы иметь возможность предупредить врага, куда бы он ни пошел.
День 5-го был живее чем 4-го. Более чем 80-тысячная французская армия атаковала Смоленск, не добившись иного успеха, кроме как поджечь предместья самого города и заставить наши войска укрыться в нем. Вся остальная 1-я армия была размещена на правом берегу Днепра, который доминировал над левым, имея возможность по своему усмотрению развивать свои силы и освежать те, которые защищали город, а посему занимать позицию, которая заставила бы всю армию Наполеона терять людей бесконечно. Таким, по крайней мере, было мнение всей армии, и это подкреплялось, быть может слабо обоснованной, важностью обладания Смоленском для России, которая должна была добиться его сохранения. У военного министра, должно быть, были мотивы, которые я не могу понять, чтобы вопреки советам всех его генералов, вопреки мнению князя Багратиона и всей его армии, отдать приказ в ночь с 5 на 6 об оставлении Смоленска и удерживать правый берег, чтобы затем идти на Дорогобуж.
Полагаю, мне нужно добавлять какие-либо комментарии к простому изложению фактов, которые я только что открыл Вашему Величеству. Не мне судить ни наших генералов, ни их просчеты, но я думаю, что должен сказать о недовольстве в 1-й армии в целом, и, что наиболее прискорбно, это сдерживание солдатского пыла, и если только продолжится неуверенность в наших передвижениях, если только мы снова сделаем несколько шагов назад, я не смею поручиться за наши войска, которые до сих пор выказывали такую поразительную стойкость, что их блистательная доблесть не падет духом.
Впрочем, Государь, здесь речь идет только о том, чтобы во главе их стоял человек, который знает, как внушить им необходимую уверенность, который под предлогом поиска выгодного положения не ведет их в Москву, поскольку армия к тому же все еще цела, одушевлена добрым духом, и чем дальше враг продвигается, тем более критическим становится его положение, если мы сполна выполняем свой долг. За его спиной уже более 100 тысяч человек, не считая Молдавской армии в руках предприимчивых генералов, он может быть отрезан через месяц от всех своих коммуникаций.
Наша армия, прикрывающая Москву, обновилась (?) В войсках, сформированных губернаторами, неиссякаемые ресурсы, и ополчение, после включения его в наши полки, сильно духом и творит чудеса.
Ваше Величество, есть прекрасный образец отступления, которое совершил генерал Неверовский от Красного к Смоленску с войсками совершенно новыми, которые в постоянном окружении более чем 50-ю эскадронами, не позволили ни разу к себе подступиться, сражаясь плечом к плечу против неприятельской пехоты, то есть все то, что мы можем ожидать от самых опытных солдат.С уважением,
Подпись: граф Сен-ПриМихайловка,
8 августа 1812 г.
Источник: Российская государственная библиотека
Отечественная война 1812 года. - Санкт-Петербург : Военно-ученый ком. Гл. штаба, 1900-1914. (Материалы Военно-ученого архива Главного штаба).
Отд. 1, т. 16: Переписка русских правительственных лиц и учреждений. т. 16. Боевые действия в 1812 г. (Август месяц). - 1911.
с. 42-45.
© Перевод А.Зеленский, 2021. При цитировании ссылка на сайт обязательна.
Поделиться ссылкой:
