Ермолов Алексей Петрович (1777-1861) — русский военачальник и государственный деятель, участник многих крупных войн, главнокомандующий на первом этапе Кавказской войны (до 1827 года), автор мемуаров.
В смоленском сражении — начальник Главного штаба 1-й Западной армии.
Записки Алексея Петровича Ермолова о войне 1812 года
Лондон : тип. кн. П. В. Долгорукова, 1863 г.
Записки Алексея Петровича Ермолова о войне 1812 года.
/ с. 53-59 /
Г.-л. Раевский прибыл с корпусом к Смоленску и расположился в предместиях города; г.-м. Неверовскому с отрядом, бывшему только в семи верстах впереди, приказал присоединиться к своему корпусу. Если бы г.-л. Раевскому не воспрепятствовала 2-я гренадерская дивизия выступить ранее, как то надлежало, он, сделавши большой переход, возвратился бы в Смоленск слишком поздно и мог даже найти в нем французов. Город Красный защищаем был авангардом г.-м. Оленина, которому в подкрепление дана была 27-й пехотной дивизии егерская бригада флигель-адъютанта полковника Воейкова. Французы были уже в улицах и не раз изгнаны. Полки, никогда не видевшие неприятеля, не знающие опасности, дрались отчаянно; но, уступая наконец возобновляемым усилиям, авангард отошел к отряду, стоящему на большой дороге в двух верстах за городом. Неприятель продолжал преследование одною конницею, весьма сильною, с некоторым количеством орудий. Пехота не прежде появилась, как подходя уже к Смоленску. Генерал-майор Неверовский офицер отлично храбрый и его не устрашали опасности; но, редко весьма и в малых чинах бывши в действии, при способностях очень обыкновенных, нашелся в таком трудном положении, которое требовало по крайней мере навыку и сметливости. Если кто немного знает французскую конницу, поверит некоторой возможности удерживать порывы ее шестью тысячами пехоты, отступающей по волнистому местоположению, дорогою, обсаженною по бокам двумя рядами деревьев, и когда при ней батарейная рота.
Г.-м. Неверовский, имея один Харьковский драгунский полк, подверг его значительному урону. Не довольно связным действием пехоты и отправивши назад батарейную артиллерию, он дал возможность неприятельской коннице делать удачные атаки. Она, пользуясь многочисленностию своею, действовала в тылу его и овладела большею частию отосланной назад артиллерии, в ее движении. Если бы г.-м. Неверовский к знаниям своим военного ремесла присоединил искусство построения каре, прославившее многих в войнах против Турок, - оно, покоряя обыкновенному образу хода, не допустило бы до бегства, и ты, Апушкин, батарейную роту свою не исчислял бы дробями. Со всем этим неприятель не мог не уважать неустрашимости г.-м. Неверовского и, по счастию, пехота французская появилась пред ним в близком от Смоленска расстоянии и он поступил в распоряжение г.-л. Раевского.
4-го числа июля г.-л. Раевский, с одним своим корпусом и 27-ю дивизиею, дрался в продолжении целого дня и не только защитил город, но, занявши предместия, не допустил овладеть ими при всех усилиях превосходного в числе неприятеля, при возможной со стороны его предприимчивости. Немногие из генералов решились бы на то, что Раевскому не казалось исполнить трудным. Могло казаться удобнейшим, уступив Смоленск, защищать переправу через Днепр, ибо армия не могла в скором времени придти на помощь. Защищаясь в крепости, надобно было разместить артиллерию по бастионам и, в случае отступления, опасаться потерять ее, имея к выходу одни ворота. Силы неприятеля очевидно умножались, но он не знал положения города и окрестностей и продолжал бесплодные усилия, по большой дороге от Красного против Малаховских ворот. Если бы обратился он к левому флангу крепости, прилежавшему к реке, и, взяв продолжение стены, учредил сильную против моста батарею, Раевский нашелся бы в затруднении действовать с большими силами, препятствуемый теснотою улиц, и войска подверглись бы ужасному истреблению от артиллерии. Поздно вечером прибыла 2-я армия, не прежде ночи пришла 1-я армия, и обе расположились на правом берегу Днепра. Раевский до того не допустил овладеть ни одною частию предместий, не потерял ни одного шагу. На другой день сменивший его генерал Дохтуров с корпусом, присоединив 27-ю пехотную дивизию, долгое время удерживался в тех же предместиях, не допуская к стенам города. Раевский 5 числа присоединился к армии. В десять часов утра войска наши должны были войти в крепость; они расположились под защитою зубцов стены у прикрытия батарей, и составляли из себя резервы. Артиллерия в большом числе заняла земляные пред стенами бастионы. Не задолго пред тем присланный на подкрепление, г.-л. Коновницын с 3-ю дивизиею занял часть города, лежащую на право. Ближайшие дома форштадта, простирающегося к Днепру, были еще в наших руках, и стрелки наши вне окружения стен. Превосходством сил неприятель в одно время обнял весь город, атаковал предместие с правого фланга, и со всех сторон загорелся ужасный пушечный и ружейный огонь; во многих местах начались пожары. По распоряжениям г.-л. Коновницына 3-я дивизия опрокинула неприятеля; им же направленный отряд г.-м. Оленина не мало способствовал отражению, и егерская бригада полковника Потемкина действовала отлично. Неприятель, усмотревши удобство местоположения, главнейшие силы направил на левое крыло и не раз уже был у самых Никольских ворот. Одно мгновение могло решить участь города, но неустрашимость г.-м. Неверовского и присутствие графа Кутайсова, начальника артиллерии 1-й армии, направлявшего действие батарей, всегда торжествовали над усилиями неприятеля. Устроенная на правом берегу батарея подполковника Нилуса много вредила его атакам. Постоянное стремление на один пункт, умножаемое количество артиллерии обнаружили намерения неприятеля и побудили послать в подкрепление левого крыла 4-ю дивизию принца Евгения Вюртембергского. Полетели полки по следам молодого начальника, отличного храбростию, ими любимого! Главнокомандующий поручил мне осмотреть, в каком положении дела наши в городе. Сражение продолжалось с жесткостию; урон с нашей стороны чувствителен; урон неприятеля несравненно больший, ибо нас от действия артиллерии охраняли крепостные стены. За час до вечера неприятель был близко к стенам; часть предместия по левой стороне во власти его; единственный мост наш на Днепре осыпаем был ядрами; город во многих местах объят пламенем; вне стен не было уже ни одного из наших стрелков. Не пощадил Наполеон польских войск в сем случае и они, рабственно покорствуя его воле, понесли на себе главнейшую часть всей потери. С началом дня сильная часть войск неприятельских отправилась вверх по левому берегу Днепра, по дороге на Ельну. За движением сим наблюдала 2-я армия, 5-го числа перешедшая на московскую дорогу, имевшая целью обеспечить переправу через Днепр, в 40 верстах отстоящую от Смоленска. Авангард, под командою г.-л. князя Горчакова расположен был в шести верстах от города; казачьи войска ее большею частию на левом берегу Днепра, не выпуская из глаз неприятеля; сообщение с 1-ю армиею содержали кавалерийские посты. Неприятель, прошедши 12 верст по дороге на Ельну, возвратился к городу, а потому 2-я армия имела ночлег поблизости.
Князь Багратион склонял главнокомандующего еще один день продолжать оборону города, переправиться за Днепр и атаковать неприятеля, говоря, что он то же сделает с своей стороны.
На вопрос главнокомандующего отвечал генерал квартирмейстер полковник Толь, что надобно атаковать двумя колоннами из города. Удивило меня подобное предложение человека с его взглядом и понятиями. Я сделал замечание, что в городе весьма мало ворот и они с поворотами в башнях. Большое число войск скоро пройти их не может, равно как и устроиться в боевой порядок, не имея впереди свободного пространства и под огнем батарей, близко к стене придвинутых. Скоро ли может приспеть сопровождающая атаки, артиллерия и как большое количество войск собрать без замешательства в тесных улицах города, среди развалин домов, разрушенных бомбами? Я предложил на рассуждение случай необходимого отступления, когда все неудобства и затруднения предстоят гораздо в большем размере. Военный министр нашел основательными мои замечания. Рассуждаемо было, что если необходимо нужно атаковать, то удобнее перейти за Днепр у самого города с правой его стороны, устроив мосты под защитою батарей правого фланга крепости; предместие не было еще оставлено нами, против него была одна только неприятельская батарея и к ней удобный доступ садами, далеко простирающимися. В случае отступления, заняв монастыри и церкви в предместии, можно не допустить натиска неприятеля на мосты. 2-я армия не должна переправиться за Днепр выше города, и еще менее атаковать правый фланг неприятеля, как то предполагал князь Багратион. Легко было воспрепятствовать переправе армии или, отбросивши атаку, разорвать сообщение с 1-ю армиею, уничтожить согласие в действии войск и способы взаимного вспомоществования. Небольшими силами неприятель мог войска наши не выпускать из крепости и свои войска сосредоточить по произволу. Представленные мною рассуждения не воздержали меня от неблагоразумного, в мою очередь, поступка. Я поддерживал мнение гг. корпусных командиров, еще один день продолжить защиту города. Желание их доведено до сведения чрез г.-м. графа Кутайсова. Защита могла быть необходимою, если бы главнокомандующий намеревался атаковать непременно. Но собственно удержать за собою Смоленск в разрушении, в котором он находился, было совершенно бесполезно. Сильного гарнизона отделить армия не могла, а в городе и слабый не нашел бы средств к существованию. И так решено главнокомандующим оставить Смоленск. Встретились затруднения собрать войска, по всему пространству города рассеянные, артиллерию, размещенную во всех его частях. Долго вечером продолжалось сражение; войска вышли из города ночью беспрепятственно, последние из полков пред рассветом, и истребили мост. Вслед за ними неприятель вступил в город.
Несколько егерских полков расположились в предместий на правом берегу Днепра, защищая переправу. Сообщившийся от моста огонь охватил ближайшие дома. Воспользовавшийся замешательством неприятель, под прикрытием своих батарей перешедши в брод у моста, занял предместие и мгновенно показался на горе у батареи, которая, его не ожидая, не была готова его встретить; но г.-л. Коновницын приказал ближайшим баталионам ударить в штыки и неприятель был опрокинут. Устроившиеся в порядок егеря преследовали бегущих в замешательстве, многие из них потонули. В продолжение дня не прерывались канонада и перестрелка. Сгоревшие по берегу дома, не закрывая уже егерей наших, подвергали их картечным выстрелам. По маловажности действия потеря наша была очень чувствительна. Неприятельская конница во многих местах испытывала броды, но важного ничего не предприняла.
Я приказал вывезти из города образ Смоленской Божией Матери, укрывая его от бесчинств и поруганий врагов. Отслужен молебен, который произвел на войска полезное действие.
6-го числа августа сделано распоряжение об отступлении 1-й армии. Того же дня 2-я армия отошла к селению Пнева-Слобода, где, переправясь чрез Днепр, должна была дождаться 1-й армии. Оставленный на шестой версте от города, под командою г.-л. князя Горчакова, отряд не прежде должен был покинуть место, как по смене его войсками от 1-й армии, ибо он закрывал собою дорогу, на которую должна выйти одна ее колонна. Г.-м. Тучков (Павел Алексеевич) отправлен с отрядом занять его место. Трудный путь умедлил движение отряда и он, вышедши на большую дорогу, на двенадцатой версте от города, не застал уже князя Горчакова, который отправился в соединение со 2-ю армиею, не давши о том знать и снявши посты, содержавшие сообщение между ним и 1-ю армиею. Князь Багратион приказал ему отступить перед светом, чтобы не утомлять людей ночным переходом, но не иначе, как по смене его.¹ Неприятель его не беспокоил; ему на диспозиции на то число видно было направление 1-й армии и что, если неприятель захватит тот пункт, где с большою дорогою соединяется проселочная дорога, по которой идут войска 1-й армии, ей не останется другого пути, ни даже обратного, ибо ее должен был преследовать неприятель. Все сии обстоятельства должны были объяснить князю Горчакову необходимость держаться в своем расположении, если бы даже то совсем не сходствовало с приказанием князя Багратиона.
Г.-м. Тучков, вышедши на большую дорогу, хотел подвинуться к Смоленску, чтобы закрыть собою важный пункт соединения дорог, но не далее как в одной версте встретил неприятеля, и началась перестрелка. В таком положении он ожидал прибытия войск.²
Главнокомандующий, в полной уверенности, что движение армии совершенно закрыто отрядом г.-м. Тучкова и что князь Горчаков конечно дождался его, приказал некоторым войскам отступать в 8 часов вечера; тем же, кои были на виду у неприятеля, тогда, как начнет темнеть. Генерал-адъютант барон Корф должен был, сняв до свету все посты, отступить с арриергардом от города.
И так, оставили мы Смоленск, привлекли на него все роды бедствий, превратили в жилище ужаса и смерти. Казалось, упрекая нам снедающим его пожаром, он, к стыду нашему, как бы желал разогнать им мрак, скрывающий наше отступление.
Разрушение Смоленска познакомило меня с новым совершенно для меня чувством, которого войны, вне пределов отечества выносимые, не сообщают. Не видел я опустошения земли собственной, не видел пылающих городов моего отечества! В первый раз в жизни коснулся ушей моих стон соотчичей; впервые раскрылись глаза на ужас бедственного их положения! Великодушие почитаю я даром божества, но едва ли бы дал ему место прежде отмщения!!!
¹ - Князь Горчаков всякое поручение, при исполнении которого нужны храбрость и настойчивость, совершит наилучшим образом и вид опасности его не устрашит; но с этими, достойными уважения, преимуществами, не в равной степени может быть способность распорядительная! (Прим. - Ермолова).
² - Г.-м. Тучкову представились совершенно неожиданные обстоятельства и опасность в высшей степени, но они нашли в нем соответственную им твердость. Неприятель был в силах и близко, он от армии отдален и скорой помощи ожидать не мог; он решился удерживать место и тем уничтожил затруднения армии. (Прим. - Ермолова).
Поделиться ссылкой:
