Перейти к содержимому

Лоссберг Ф. В.

gerb_france_1804-1815de

Фридрих Вильгельм фон Лоссберг (1776–1848) — немецкий генерал, гессенский военный министр. Во время похода Наполеона в Россию — вестфальский штаб-офицер, шеф батальона в 3-м линейном полку 23-й пехотной дивизии 8-го армейского корпуса Великой армии.

Письма на родину, написанные во время похода в Россию в 1812 году.
Вклад в историю этого похода от генерал-лейтенанта фон Лоссберга.

Кассель, 1844.

Friedrich Wilhelm von Loßberg
Briefe in die Heimath geschrieben während des Feldzuges 1812 in Rußland.
Ein Beitrag zur Geschichte dieses Feldzuges vom General-Lieutenant von Loßberg.

Cassel, 1844.

/ с. 119-129 /

У Смоленска, 17 августа

В 2 часа ночи покидаем последний бивуак, примерно до 9 утра маршируем и в 6 часах от Смоленска делаем остановку в одной деревне, сгоревшей из-за неосторожности солдат, которые хотели выкурить пчел дымом серы, но огонь перескочил на соломенную крышу. — Мы валялись бы здесь, вероятно, целый день, если бы около 2 часов дня не прискакал офицер из Главной императорской квартиры в наш армейский корпус, который уже со вчерашнего вечера напрасно ждали под Смоленском, с известием об этом. Он так громко избавился от своего поручения перед Жюно, находившимся у бивуачного костра, что это известие сразу распространилось по всему корпусу, вызвав недовольство высших офицеров как этой ненужной остановкой, так и, преимущественно, обходным маневром, сделанным 15 числа, из-за чего мы потеряли 24 часа времени.

Чтобы извинять Жюно, станут утверждать, что однообразные русские и польские названия и трудность их правильного произношения, также как недостаток хороших карт России, давали повод к путанице пунктов, которых мы должны были бы достигать в течение дня гораздо раньше, что с большой вероятностью и я также определенно принял, если бы не внешнее, по крайней мере, большое безразличие и бездеятельность нашего военачальника, выказывающиеся во всем.

Поистине! Человек ничего не сделал, чтобы разбудить минимальное доверие в глазах солдата, но что Вандаму было присуще в столь высокой степени.

Впрочем, в этом сегодняшнем письме я забежал несколько вперед от мгновения, когда мы покинули сожженную деревню и, надеюсь, вскорости будет время добавить достойные внимания замечания, которые явятся мне при нашем продолжающемся марше.

У Смоленска, 18 августа

Так как мы сегодня остаемся на месте, куда мы прибыли ночью в 12 часов, то я использую время, чтобы продолжить с того, на чем остановился вчера. Едва ли мы могли задержать наше движение хоть на час, ибо ветер гнал нам навстречу дым от Смоленска, столь несчастного города, по заверениям нескольких туда и обратно скачущих адъютантов идущей в нескольких часах впереди нас легкой кавалерии, уже два дня стоящего в пламени пожаров, в чем мы убеждались при продолжении марша все больше. Непрекращающаяся канонада, к которой под конец также добавился сильный ружейный огонь, возвестила нам о серьезном противостоянии с неприятелем. В 10 часов вечера мы приблизились к левому флангу сомкнутой массы французской гвардии, которая стояла позади четырех также сомкнутых армейских корпусов, из которых два (1-й и 3-й) 16 и 17 числа напрасно бились, чтобы взять штурмом Смоленск, защищаемый Багратионом при поддержке Барклая, который находился на правом берегу с большей частью русской армии.

Как я должен описать зрелище (похожее на настоящий грандиозный фейерверк), пожалуй, мало кем виденное на континенте, которое предстало нашим взорам, лишь мы подошли к гвардии. — Чтобы просто меня понять, вообразите довольно высоко расположенный город, застроенный многочисленными церквями и башнями, от 18 до 20 тысяч жителей, объятый языками пламени; вокруг него разбиты лагерем, с сотнями тысяч бивуачных костров, почти 400-тысячные войска русских, французов и Рейнского союза, довольно ограниченные весьма тесным пространством (частично разделенные Днепром), большая часть которых на стенах и перед ними осыпала друг друга всевозможными зарядами, так что сотни светящихся ядер, выпущенных из мортир и гаубиц, часто сталкивались в полете. Все, даже самые старые французские и польские офицеры уверяли, что никогда не видели зрелища такого впечатляюще красивого, но и столь ужасного, которое само по грандиозности превосходило извержение огнедышащей горы. Прибавьте сюда ставку этой гигантской битвы, с cамого начала так страшно заявившей о себе, тогда можно понять чрезвычайное напряжение, которое завладело умами всех.

Что должно было при этом воодушевить солдата (будучи только демонстрацией неукоснительного чувства долга), это гробовая тишина, которую мы обнаружили как на бивуаках гвардии, что окружали палатку Императора, так и во всех армейских корпусах, которые мы практически пересекли от крайнего левого к крайнему правому флангу. Здесь поставили нас позади поляков в сомкнутые батальонные колонны, где мы и находимся, так что в большой тесноте соединились гвардия и корпуса Мюрата, Даву, Нея, Понятовского и Жюно, замкнув Смоленск на левом берегу полукругом, обоими флангами упертым в Днепр.

Никогда мне не забыть мгновения, когда я с батальоном совсем близко проходил мимо палатки Наполеона, с двумя стоящими перед ней гренадерами гвардии, и из нее выскочил офицер, который приказал соблюдать полную тишину, пока Император спит. Тотчас умолкли строевые песни солдат и мы тихо проследовали мимо палатки Императора, которая отличалась объемом и высотой, и перед которой два ярко светящих фонаря были ориентирами для тех, кто искал Императора ночью.

Среди прочего, подтверждалось, преимущественно на этом марше, особенно при прохождении многих бивуачных костров, где часто надо идти поротно, какое внимание необходимо, чтобы предотвратить утечку из подразделений обессилевших солдат; поэтому я сегодня также шел позади батальона и сделал только одно исключение, минуя императорскую палатку. Однако, я был доволен, что по прибытии на место, отведенное нам для ночлега, в батальоне отсутствовало только несколько человек, которые очень рано утром снова объявились, приведенные унтер-офицерами. В некоторых батальонах армии однако, где на этот счет не были отданы целесообразные распоряжения, отставшие объявлялись в большом количестве только во второй половине дня, так что, если бы мы утром сражались с неприятелем, чему надлежало быть еще вчера, они бы отсутствовали. —

С наступлением дня наш корпус стоял под ружьем и вскоре после этого было официально объявлено, что город на левом берегу, возможно поздней ночью, от русских очищен1 и будет занят французами, и как в дальнейшем я узнал, что два армейских корпуса (16-го августа 3-й и 17-го — 1-й) очень славно сражались, но также очень много людей потеряли, особенно вюртембержцы 16-го.

Город по эту сторону окружен стеной около 40 футов высотой и вполовину этого шириной с зубцами и множеством башен, перед которой лежит обвалившийся сухой ров. Пройдя с несколькими офицерами корпуса вперед настолько, что я смог обозревать укрепления Смоленска и его окрестности, заметил я также по эту сторону города на дороге к Орше насыпь в форме равелина, а за ней в стороне замкнутое сооружение, которое по уверению найденного здесь мною польского штаб-офицера, знавшего Смоленск в прежние времена, должно служить цитаделью, состоящей из нескольких бастионов, образующих многоугольник.

Французские аванпосты, стоявшие ночью у края рва, должно быть, очень удивились с рассветом, не заметив против себя ни одного штыка. Действительно, они нашли, после того как продвинулись вперед, укрепления, все до единого оставленные неприятелем, и тут французская гвардия овладела городом.

Интенсивная ружейная и артиллерийская стрельба с наступлением дня происходит на обоих берегах (сейчас 6 часов пополудни) и с двух часов стала еще сильней. Судя по всему, особенно по сосредоточению многочисленных войск у Днепра, с нашей стороны предпринимаются усилия к его переходу, чтобы удостовериться, продолжают ли и куда свое отступление русские после того, как они снова избежали битвы. По словам только что упомянутого польского штаб-офицера, Днепр в нескольких местах около города перейден кавалерией; кроме того, он утверждал, что часть Смоленска на правом берегу состоит из двух открытых предместий, которые были заселены множеством богатых людей, особенно торговцами; а также, что предмостное укрепление, расположенное на правом днепровском берегу между обоими предместьями, не было занято для защиты от прибывающего с левого берега неприятеля, так что русские в этот момент не имели большого преимущества.

19 августа

Еще вчера поздним вечером, после того как я уже улегся на покой, полковник Бернард рассказал мне, что, по официальным сообщениям генерала Тарро, переправа через Днепр была ускорена, что наводили несколько мостов, и что до этого немногие отряды, под жестоким огнем перешли в некоторых местах не слишком глубокую реку в брод и на лошадях.2

С наступлением дня мосты были готовы и кровавые бои происходили в этот день на правом берегу Днепра, где некоторое участие принял наш армейский корпус, и впоследствии мог бы сделать больше, если бы нами лучше командовали. Столь о многом с моей точки зрения я мог судить, что имел возможность записать как происходящее, так и то, что, по моему представлению, могло произойти.

Как только рассвело, Наполеон перешел Днепр между городом и предмостным укреплением со всеми построенными затем на правом берегу армейскими корпусами (Евгений подошел еще вчера во второй половине дня) и сначала преследовал Барклая с 1-м и 3-м корпусами, по Московской дороге, которая полтора часа пути тянется вблизи правого берега реки, но затем, где Днепр изгибом уходит вправо, от него удаляется. Барклай вчера препятствовал переходу французов через реку только своим арьергардом, который на другом берегу защищал форштадт, расположенный в сторону Москвы справа от тет-де-пона, а также позволил его сжечь, чтобы получить фору для своей армии. Этот отход для нас был так мало заметен, как из занятого предмостного укрепления на правом берегу, так и из нашего расположения на этом берегу справа от города, тем хотя бы, что из последнего не было сделано ни единого выстрела по освещенной горящим форштадтом дороге, от которой здесь отделяет только не очень широкий Днепр. Поэтому следует предположить, что Барклай изначально избегал этой дороги, покидая форштадт, и вернулся на нее там, где она уходит от Днепра.3

Один только наш армейский корпус двигался вперед на левом берегу Днепра и затем перешел реку по двум наведенным генералом Эбле мостам у деревни, название которой я до сих пор не смог узнать4; вскоре после переправы наш авангард наткнулся на казаков на возвышенности, занятой небольшим количеством пехоты и несколькими орудиями. Они быстро ретировались по расположенному перед этой высотой дефиле, но развернулись так далеко позади него, что тем самым не были в состоянии защищать его против серьезного натиска с нашей стороны.

Теперь Жюно на этом, лежащем в полутора часах от нашей переправы, возвышении предпринял закрытое построение в каре (смех да и только) и отправил по дефиле (довольно широкому оврагу) 2-й легкий батальон под командой подполковника Бёдикера и одну роту из 1-го легкого батальона, которые за пределами дефиле отчасти рассыпались в стрелковую цепь, из-за чего последняя рота, которая далеко отделилась от основных сил, окруженная несколькими ватагами казаков, несмотря на организованное бегство, после отважного сопротивления была вырезана. Наконец, часом позже, генерал фон Гаммерштейн с легкой бригадой кавалерии также прошел по дефиле, что вызвало отдельные кавалерийские стычки, которые тоже не могли иметь блестящего результата, пока Жюно оставался праздным созерцателем и пока лично храбрый и ловкий в индивидуальном поединке генерал Гаммерштейн, теша свой пыл, вместо построения кавалерии в линию, тотчас бросал ее в атаку, как только эскадрон выходил из оврага. 5Несколько таких атак, молниеносно выполненных нашей конницей, были сбиты надвигающимся развернутым строем русских, который сразу принимал эти эскадроны во фронт и оба фланга, покуда наконец выступил, последним прошедший дефиле, 2-й гусарский полк, ведомый полковником фон Гессбергом, развернувшийся в линию своими четырьмя эскадронами, и не только дал бой, но и обратил неприятеля вспять5.

Но почему Жюно наблюдал безучастно, мне непонятно, потому что, если бы тот сейчас миновав дефиле, когда по нему шел легкий батальон, стремительно двинул со всеми своими силами на левый фланг и даже за спины русским, которые бились на Московской дороге с жестко наседающими французскими армейскими корпусами, тогда этот день должен был бы иметь блестящий результат в общем и особенно для нашего армейского корпуса. Принять это решение с его стороны не было сложной задачей, по моему мнению, которым я также делился с моими начальниками и товарищами, между тем всех нас поместили много левее, практически позади, леса, простирающегося в сторону Московской дороги с движущимися по ней верхом русскими, и мы тоже находясь на полпути из Смоленска до этих пор могли лишь только наблюдать, как атакующие линии французов, так и отступающие линии русских, из чего нам стало ясно, что если бы мы стремительно продвинулись вперед, нужно было самое большее час времени, чтобы с большим ожесточением сражающихся русских обойти лесом на их левом фланге и даже взять с тыла, чему, конечно, не могло бы помешать их малое число, бывшее против нас в 12 часов дня. — Однако, подходящий момент был упущен, когда генерал Гаммерштейн около 3 часов пополудни шел по дефиле, скоро после этого значительное усиление получил как русский арьергард, сражающийся в лесу, так увеличились и противостоящие нам неприятельские войска всех родов, которые, вероятно, Барклай направил от марширующей отступающей армии, чтобы обезопасить свой арьергард.

Последнее обстоятельство побудило Жюно пустить вперед по дефиле батальон карабинеров во главе с дивизионным генералом фон Охсом, а также чуть раньше еще батальон гвардейских егерей с генералом Легра, потому что первый из них обратил внимание на необходимость нашего взаимодействия с Неем; после чего оба генерала очистили от неприятельских войск несколько зарослей, лежащих между Неем и нами. Жюно счел, наконец, свой дневной труд исполненным тем, что отправил генералу фон Гаммерштейну, расположившемуся на захваченной территории, еще вольтижерские роты 2-го и 6-го линейных полков, которые совместно с 2-м легким батальоном поддерживали огонь против неприятельских стрелков, которые набежали незадолго до этого и особенно досаждали нашей легкой кавалерии.

Около 8 часов перед нами умолкли последние выстрелы и мы улеглись из выстроенного каре для ночного отдыха на том же самом месте, на котором бездеятельно пребывали с полудня.
Потери наших легких войск, особенно шеволежерского полка гвардии и батальона карабинеров, чувствительные, однако, мы также нанесли очень большой урон неприятелю, особенно нашими пушками, отлично расставленными генералом Алликсом, что показало множество мертвых людей и лошадей, оставленных русскими на поле боя.

Мы не могли узнать детали сражения на Московской дороге; тем не менее, определенно, что с обеих сторон полегло очень много людей. Завтра, надеюсь, будут подробности, поскольку мы будем оставаться здесь; вышесказанное я набросал на бумагу около 8 часов вечера. Письменный стол и скамью мне смастерили солдаты моего батальона из досок, которые они принесли из ближайших домов. Этот неотесанный материал и плохой письменный прибор могут извинить каракули.

Письмо отправляю полевой почтой.

Примечания Ф. В. фон Лоссберга:

1 - Барклай 17-го числа защищал Смоленск с 30 тысячами человек из 1-й Западной армии, в то время как Багратион со 2-й перешел на правый берег Днепра и занял позицию в двух часах от города у Валутиной Горы на дороге из Смоленска, где она уходит от русла Днепра, в пункте, близость которого к городу служила общей тактической цели, как для положения армии, так и собственно для обороны города; однако при удалении от него давала возможность без опасности для дальнейшего отступления защищать его так долго, пока не были отведены припасы и артиллерия, какой цели Кутузов (?) достиг совершенно. — Клаузевиц.

2 - Французская дивизия Морана закрепилась около 6 часов пополудни в остатках упомянутого тет-де-пона. Войска переправились на лодках, плотах и вброд. Барклай не делал серьезной попытки вернуть этот пункт, но так как он около 6 часов вечера беспокоился, что французы, которые уже заняли несколько домов у реки, могли бы взять также нижний город, то позволил зажечь их и после этого предпринял свое отступление на Москву. — Шамбре в переводе Блессона. Клаузевиц игнорирует этот эпизод.

3 - Барклай, воспользовавшись ночью, укрылся от глаз ближайших к нему французских соединений тем, что он сначала при своем отступлении от Смоленска занял дорогу на Петербург и опять обрушился поперек дороги на Москву в месте, где последняя уходит от Днепра, из-за чего Наполеон некоторое время был в замешательстве, по какой из дорог он должен был его преследовать. После нескольких рекогносцировок последовал он, наконец, на Москву и Мюрат и Ней нашли русский аррьергард под началом Корфа в полутора часах от Смоленска. — Шамбре и Сегюр.

4 - Прудищево.

5 - Этот превосходный офицер, ранее состоявший на гессенской службе, умер в чине генерала при отступлении из России вследствие ран, полученных им 7-го сентября.

© Перевод А.Зеленский, 2017. При цитировании ссылка на сайт обязательна.

   

Поделиться ссылкой:

 

Лоссберг Ф. В.: 4 комментария

  1. Смоленск1812

    Книга о походе в Россию в 1812 году немецкого генерала Фридриха Вильгельма фон Лоссберга вышла в свет в Касселе в 1844 году.
    Friedrich Wilhelm von Loßberg
    Briefe in die Heimath geschrieben während des Feldzuges 1812 in Rußland. Ein Beitrag zur Geschichte dieses Feldzuges vom General-Lieutenant von Loßberg.
    Cassel, 1844.

    Читать онлайн: https://books.google.de/books?id=YKpKAAAAcAAJ&pg=PA121#v=onepage&q&f=false

    Ее перевод известен русскому читателю с 1912 года.
    Лоссберг, Ф.-В. фон. Поход в Россию в 1812 году: Письма вестфал. штаб-офицера Фридриха-Вильгельма фон Лоссберга / [С нем. пер. Г. Карлсон] Киев, 1912 — 163 с.
    Читать онлайн: http://dlib.rsl.ru/viewer/01003792811#?page=15&view=list

    В 2003 году книга была переиздана: "Напечатано по изданию 1912 г., Киев".
    Лоссберг Ф.-В. Письма вестфальского штаб-офицера. - М.: ООО «Наследие», 2003 - 168с. - (Военно-исторические мемуары).
    http://www.museum.ru/1812/library/Newbooks/book001.html
    https://www.books.ru/author/lossberg-78769/

    Предлагаемый здесь отрывок — вновь выполненный перевод с немецкого языка первого издания книги 1844 года.
    Он содержит пропущенные в 1912 (и 2003) году абзацы и исправляет неточности прежнего перевода.

  2. Смоленск1812

    Выражаю признательность Недоумевающему за помощь в распутывании шраттертроттэльхоттэнтоттэнмуттэраттэнтэтэрляттэнгиттерветтэркоттэрбёйтельраттэ © М. Твен 🙂

  3. Панас Смолянин

    А этот ваш Фридрих Вильгельм, случаем, не пра-прадед Рихарда Лосберга из "Долгой дороги в дюнах"? 🙂

    1. Смоленск1812

      "На што он нам, ежли он табе!" © Петька и Василий Иванович. 🙂

      Все может быть, немецкие и прусские военные династии не диковинка.
      Недавно попалась в сети шутка немецких реконструкторов эпохи наполеоновских войн, правда, они эту шутку отсылают к вермахту:
      «Аж шея болит, так хочется рыцарский крест».

Добавить комментарий для Смоленск1812 Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Наверх