Перейти к содержимому

4-й егерский полк

М. Н. Вахрушев

История 101-го Пехотного Пермского полка

с.86-87

Время от окончания Русско-Шведской войны и до начала кампании 1812 года егеря провели в различных глухих местечках северо-западного края. Каковы были условия тогдашней стоянки полка, можно судить уже по тому, что полк в описываемую эпоху стоял в захолустных уголках убогой Литвы: сначала в м. Жижморах, Трокского уезда, а потом в м. Янове, Виленского уезда. 

В течение этого периода в организации полка произошло несколько перемен. Первые роты в батальонах получили наименования гренадерских, а прочие сохранили прежние свои названия егерских. Затем, согласно Высочайшего приказа 22-го февраля 1811 г., батальоны полка, которые до того именовались: один шефским, а два остальные по фамилиям полкового командира и старшего за ним штаб-офицера, стали именоваться по номерам (1-м, 2-м и 3-м). Одновременно с этим роты полка получили нумерацию в таком порядке: в 1-м батальоне — 1-я гренадерская, 1-я, 2-я и 3-я егерские; во втором батальоне — 2-я гренадерская, 4-я, 5-я и 6-я егерские; в 3-м батальоне — 3-я гренадерская, 7-я, 8-я и 9-я егерские.

Мирная стоянка полка скоро была нарушена приготовлениями России к новой войне с Францией, начавшимися еще в 1811 году.

В военный поход полк должен был выступать уже только в двухбатальонном составе, при чем выступавшие в поход 1-й и 3-й батальоны принимали в таком случае наименование «действующих». На основании новых штатов, комплектное число каждого такого батальона равнялось 738 нижним чинам, а во всем двухбатальонном полку должно было состоять 1576 нижних чинов и 87 казенно-подъемных лошадей.

2-й батальон полка, за исключением его гренадерской роты, т. е. собственно 5-я, 6-я и 7-я егерские роты, получил наименование запасного батальона и, оставаясь в пункте постоянного расположения полка, служил первым и непосредственным источником комплектования 1-го и 3-го батальонов. В трехротном запасном батальоне полка полагалось по штату 567 нижних чинов и 25 подъемных лошадей.

Вторые гренадерские роты всех полков дивизии были временно отчислены от своих батальонов и образовали два сводные гренадерские батальона, каждый трехротного состава. Вторую часть боевого резерва полка составил особый батальон, получивший наименование 4-го резервного или просто резервного батальона 4-го егерского полка. В этом батальоне состояла от полка особая команда в числе 7 офицеров и 52 нижних чинов и 500 рекрут, получавших в батальоне первоначальное воинское образование.

4-ый егерский полк, под командой майора Русинова, составил вместе с 34-м егерским третью (егерскую) бригаду 4-й пех. дивизии; бригадой командовал полковник Пиллар. 4-я пех. дивизия генерал-майора принца Евгения Вюртембергского входила в состав 2-го пехотного корпуса.

С.93-97

Егерская бригада Пиллара присоединилась к своей дивизии только 4-го августа. До того же времени 4-й егерский полк состоял в арьергардах и авангардах, то под командой графа Палена, то генерала Пассека. Жизнь полка в окрестностях Смоленска была очень беспокойна. Приходилось перекочевывать с места на место на большие, сравнительно, расстояния. Егеря изнемогали от зноя, доходившего в тени до 28°. Полный недостаток в воде и отчасти в продовольствии способствовал утомлению. Значительное изменение обстановки в благоприятную для русских сторону по соединении обеих армий под Смоленском, и необходимость уступки общественному мнению, требовавшему решительных действий, побудили Барклая предпринять наступление к Рудне, прикрытое с левого фланга дивизией Неверовского, выдвинутой к Красному. Пользуясь удалением русской армии, Наполеон быстро сосредоточил 180 тысяч на нашем левом фланге с тем, чтобы, отбросив Неверовского, занять Смоленск в тылу русских. 2-го августа авангард французской армии подошел к Красному. Неверовский, упорно обороняясь, отступил к ночи к д. Корытня (20 верст от Смоленска).

Намерение Наполеона заставило Барклая, отказавшись от предпринятого наступления, спешить на защиту Смоленска. Раевскому было приказано занять Смоленск и удержать его до отступления обеих армий. 3-го числа Раевский соединился с Неверовским и занял Смоленск. К ночи подошел противник, и на другой день, с зарею, завязался бой. Но усилия французов были тщетны; впрочем, они атаковали не особенно решительно, так как в этот день французская армия продолжала сосредоточиваться и к поздней ночи в числе 140 т. охватила город с юга огромным полукольцом. К ночи же пришли к Смоленску и обе наши армии. Тут 4-й егерский полк присоединился к своей дивизии. Он выступил еще перед рассветом и направился форсированным маршем от д. Волоковой по прямой дороге на д. Приказ-Выдру и Шеломец, сделав в этот день переход более чем в сорок верст. Со времени прибытия обеих армий под Смоленск критическое положение для русских миновало. Однако неудобство позиции у Смоленска заставило наши армии продолжать отступление вглубь страны. Второй армии приказано было отступать по московской дороге к Соловьевой переправе. Для прикрытия этого отступления, первой армии приказано удерживать Смоленск. Непосредственная оборона его возложена была на Дохтурова с 20 тысячами войск, в подкрепление к которым прибыло впоследствии еще около 10 тысяч.

В 8 часов утра раздалась канонада и загорелся бой. До 3 часов дня он ограничивался, однако, артиллерийской и ружейной перестрелкой. Наполеон ждал, что русские выйдут из города и примут сражение в поле. Но когда донесение об отступлении нашей 2-й армии убедило его, что ожидания напрасны, он решился штурмовать Смоленск. Для подготовки атаки выдвинуто было 150 орудий, а затем началось общее наступление. Главная атака была поручена Даву, на Мстиславльское предместье и Молоховские ворота. Дохтуров держался в предместьях около двух часов, но наконец должен был отступить на городскую стену. Войска возвращались в ворота в расстройстве, неминуемом вследствие кровопролития. Французы готовы были уже овладеть Молоховскими воротами и ворваться в город. Но в эту критическую минуту подоспел на помощь принц Евгений Вюртембергский с 4-м егерским полком!

Барклай-де-Толли, бывший при 1-й армии, расположенной за Днепром по обе стороны петербургской дороги, получив от Дохтурова просьбу о помощи, отрядил в город 4-ю пех. дивизию. Принц Евгений обогнал дивизию, чтобы познакомиться с положением дела и ориентироваться. Едва успел он переехать мост, как попал в густую толпу раненых, уходивших через город с места побоища; тысячи страдальцев с разрубленными лицами и истерзанными членами наполняли улицы; путь их обозначался потоками крови, а неприятельские снаряды, поражая их, увеличивали общее смятение. Достигнув Молоховских ворот, принц нашел там Дохтурова под жесточайшим градом снарядов, падавших сплошной тучей. Находившийся там же Коновницын действовал с необыкновенным рвением, но высказывал безнадежность удержаться в городе. Принц Евгений поспешил навстречу своей дивизии и по прибытии ее тотчас направил полки в разные части города.

Сам же во главе 4-го егерского полка и ген. Коновницын с остатками своей 8-й дивизии кинулись на неприятелей, подступивших к Молоховским воротам. Встреченный жестоким огнем полк поколебался. Принц соскочил с лошади, восстановил порядок — и полк, двинувшись вперед, опрокинул неприятеля. Огонь на этом пункте был страшно силен.

Принц Евгений устремился со своими егерями от Молоховских ворот в прикрытый путь, занятый французами; первые ряды его колонны пали убитыми и ранеными под огнем густой неприятельской цепи; но это не остановило храбрых. Батальон, шедший в голове полка, ободренный личным примером майора Гейдекена, выбил неприятеля из прикрытого пути штыками, и затем весь полк, поддержанный частями 3-й дивизии, отбросил противника в поле и занял прикрытый путь цепью своих застрельщиков. «Le 4-me régiment eut l'honneur de sauver la ville sur ce point» (4-й полк имел честь спасти город в этом пункте), свидетельствует Евгений Вюртембергский. Потерпев неудачу, французы открыли по городу сильную канонаду.

Вскоре весь город запылал; но егеря, охваченные с тылу пламенем, а с фронта несколько раз сильнейшим противником, продолжали мужественно обороняться и защищать вверенные им пылающие развалины города. В 7 часов французы снова двинулись на штурм, но снова были отбиты с большим уроном. 4-й егерский полк, заняв цепью стрелков прикрытый путь и часть предместья, удерживал неприятеля от дальнейших покушений. В других пунктах атакующие были отражаемы тоже с успехом.

Ужасная картина представлялась вечером 5-го августа: церкви, дома, башни — все пылало. Разноцветный дым поднимался столбом, расстилался под багровыми тучами; треск лопающихся бомб, гром пушек, перекаты ружейной стрельбы, стук барабанов — все это не могло заглушить воплей и стона народа, стоявшего на коленях с воздетыми к небу руками, или криков обезумевших от отчаяния и искалеченных стариков, женщин, детей, которые, ища спасения, рассеялись по окрестностям. Пылали колокольни, но всенощное бдение накануне праздника Преображения Господня продолжалось. В сумерки чудотворный образ Смоленской Божией Матери был вынесен за город и вручен войскам, как священный залог победоносного возвращения их в древний город, обреченный временно в жертву. Шествие сопровождалось треском и губительными явлениями боя. кипевшего посреди прекрасного летнего вечера.

Около 10 часов канонада прекратилась. Неприятель отступил на небольшое расстояние от стен, и наши посты стали впереди города. Урон неприятеля в этот день около 12-ти тысяч. Благодаря смоленским стенам наши потери были значительно меньше: от 6-ти до 7-ми тысяч. Наполеон не достиг положительных результатов, несмотря на то, что ввел в дело более 70-ти тысяч против наших 30-ти. Оборона же Смоленска русскими войсками дала возможность 2-й армии вытянуться на московскую дорогу.

Ночью Дохтуров получил приказание очистить со всеми войсками город. Около 2-х часов полк снялся с своей позиции и двинулся в хвосте отступавших войск через охваченные жестоким пламенем улицы к мостам на р. Днепр.

По переходе через Днепр, егерям довелось вместе с другими войсками оттеснить передовые части корпуса Нея, переправившиеся вброд, в предположении, что Петербургское предместье нами совершенно очищено. Затем полк вошел в состав арьергарда, состоящего из 14-ти батальонов егерей, 16-ти эскадронов гусар и 24-х орудий, под общим начальством генерал-адъютанта барона Корфа.

Полк немедленно занял своей цепью часть правого берега Днепра у южной стороны предместья и завязал перестрелку с неприятелем. Час от часу положение егерей становилось затруднительнее: непрерывная неприятельская канонада зажгла предместье и жара стала настолько велика, что плоды на деревьях были совершенно испечены. «Не поверят нам дома, — говорили воины, — что в Смоленске мы рвали с деревьев печеные яблоки». Французы искусно воспользовались непроходимой огненной преградой, отделявшей их от егерей, и утвердились в кронверке.

Барклай-де-Толли решил для лучшего скрытия отступления армии начать его в ночь на 7-е августа по петербургской дороге, с тем, чтобы потом, проселками, выйти на московскую дорогу. Армия была разделена на две колонны. Правая была направлена к Лубину. За этой колонной должен был следовать арьергард Корфа, которому было приказано снять передовые посты на рассвете 7-го августа и отступить.

Некоторые части правой колонны, проплутав ночью в лесу, к утру 7-го вышли у д. Гедеоново и очутились в 1 ½ верстах от крайних домов петербургского предместья Смоленска. В это время из него начали дебушировать массы французских войск. К счастью, к Гедеонову прибыл Барклай, и, узнав, что еще не вся правая колонна миновала эту деревню, приказал принцу Евгению Вюртембергскому с тремя полками и 4-мя орудиями удерживать Гедеоново до прохода колонны.

«Теперь нужно еще более усердия, нежели третьего дня; дело идет о спасении армии», —сказал ему главнокомандующий. Отряд принца был усилен частью арьергарда Корфа, в том числе 4-м егерским полком. Ней атаковал наш отряд, но был отбит с значительным уроном. Выполнив свою задачу, принц в порядке отступил к Горбунову и затем направился к д. Лубино, где шел бой. Полк прибыл в сумерки к концу боя и расположился в резерве за правым флангом.

Потеря полка за 5-е и 7-е августа следующая:

Ранены:
Майор Гейдекен.
Штабс-капитан Ганичев.

Убито и без вести пропало нижних чинов — 123.
Ранено — 94.

Награды полку:
Майор Гейдекен (за отличие 5-го августа) произведен в подполковники.
Капитан Липский — в майоры.
Полковник Федоров — золотую шпагу.
Майор Гейдекен (за 7-е августа) — орд. св. Анны 2-го класса.
Штабс-капитан Ганичев — орд. св. Анны 3-го класса.

Источник.

Вахрушев Михаил Николаевич, История 101-го Пехотного Пермского полка, 1788-1897 / Сост. М.Н. Вахрушев, штабс-кап. 101 Пехот. Перм. полка. - Санкт-Петербург : тип. Е.А. Евдокимова, 1897.

https://dlib.rsl.ru/viewer/01003549596#?page=2

Фото — клуб ВИР «Russische Jäger 1813»

 
 

Поделиться ссылкой:

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Наверх